Кровавое наследство
Шрифт:
– Может вина? – предложил мужчина.
Я кивнула головой и подумала, что это было бы неплохо для того чтобы хоть как-то снять нервное напряжение.
Павел Александрович разлил вино по бокалам и один протянул мне.
– Это бургундское вино 85 года, тебе должно понравится… у него приятный насыщенный вкус… Ты когда-нибудь вообще пила спиртное? – спросил он.
– Мы пили с подружкой портвейн, – ляпнула я.
– Я думаю, что на вкус это будет гораздо лучше того, что ты пила, – как-то сухо проговорил он, и я вновь густо покраснела.
Отпив
– Саша, а сколько тебе лет? – вдруг спросил Павел Александрович, отречено смотря на бокал вина, которого он держал в правой руке. Он словно пытался в нем что-то рассмотреть… хотя, как мне показалось, это было просто отвлеченным маневром, чтобы не акцентировать внимание на своем вопросе.
Я прокашлялась и соврала:
– Шестнадцать… – тихо произнесла я.
На самом деле мне было пятнадцать, но сверстники говорили мне, что я выгляжу чуточку старше. Все равно у меня скоро будет день рождения и через пару месяцев я достигну своего шестнадцатилетия и буду почти взрослой.
– Ну и какие планы у нашего юного поколения?
– Что, простите? – не поняла я и снова поперхнулась.
– Можно на ты… – поправил меня Павел Александрович. – И можешь называть меня Павлом, я тебе разрешаю. Я думаю, что в такой обстановке нам не к чему формальности.
Я робко закивала головой в знак согласия.
– Есть у тебя какие-нибудь планы на будущее? – Павел пояснил свой предыдущий вопрос.
– Я даже не знаю, – тихо и неуверенно проговорила я, опустив вниз голову. При каждом его вопросе, я почему-то чувствовала необъяснимый стыд, я ощущала себя неполноценной в обществе этого мужчины, осознавая его полное превосходство.
– У тебя модельная внешность, ты не думала о карьере модели? Как раз девочки в этом возрасте и начинают…
– Я? Модель? – мне отчего-то захотелось засмеяться, но я сдержалась. – Да какая из меня модель… – только и смогла проговорить я, усмехнувшись.
– Ты высокая, худенькая, у тебя правильные черты лица и ты очень молода… Я думаю, что тебе стоит попробовать… Ты как на это смотришь?
– Я не знаю… – ели слышно произнесла я и уставилась в пол. Мне показалось, что он просто надо мной издевается.
Закончив ужин, Павел приподнялся из-за стола, подкурил сигару и подошел к окну.
– Я так полагаю, что твой приют уже закрыт. Ты можешь остаться у меня, я распоряжусь, чтобы для тебя приготовили комнату для гостей, а завтра я сам все объясню твоей воспитательнице. Можешь быть спокойной, проблем не будет.
– Спасибо! – воскликнула я радостно, – Я останусь!
Женщина, которая подавала нам ужин, провела меня в комнату для гостей и стала стелить мне постель.
Она смотрела на меня подозрительным взглядом, но молчала.
Я почувствовала себя как-то неловко.
– Меня Саша зовут… – сказала я.
Женщина на какое-то время замерла, перестала стелить постель, развернулась ко мне и посмотрела на меня слегка удивленным взглядом. Затем вновь преступив к своему занятию, произнесла:
– Клавдия.
– Очень приятно познакомиться… – я улыбнулась.
Женщина вновь остановилась и посмотрела на меня таким же взглядом:
– Мне тоже, – сухо произнесла она.
– Я вам не нравлюсь? – огорчилась я.
– С чего ты взяла?
– Вы как то странно на меня смотрите, и разговариваете таким тоном, что я подумала…
– Я просто не понимаю, откуда ты взялась и кто ты такая. Тебе ведь, наверно и восемнадцати нет…
– Да, мне пятнадцать…
– Пятнадцать? Что ты здесь забыла? Была бы ты какой-нибудь родственницей Павла Александровича, то навряд ли бы ходила в таких обносках. Тогда я ничего не понимаю…
– Вы правы, я ему не родственница…
– Но кем ты тогда ему приходишься, раз он привел тебя в этот дом и позволил тебе здесь остаться?
– Никем… мы случайно познакомились…
– А ты что, сирота что ли, чтобы у взрослых мужчин ночевать? Что, дома своего что ли нет? Я бы поговорила с твоими родителями, чтобы вмазали тебе хорошенько! А то они наверно волнуются, места себе не находят, а ты шляешься черте где! – негодовала Клавдия.
– А я и есть сирота… у меня нет родителей! А приют закрывается в определенное время и туда сейчас сложно попасть, только через окно. Но так как я уходила и не оставила замок открытым с внутренней стороны, я бы уже не смогла сегодня туда попасть…
– Батюшки! – воскликнула женщина и прикрыла рот ладонями. – Господи, прости меня! Я и подумать не могла… Какой же все-таки благородный человек, Павел Александрович, что приютил тебя на эту ночь… А я то думала…
– Павел Александрович действительно благородный человек, – согласилась я.
– Бедное дитя… – Клавдия покачала головой, – без родительской ласки, без опеки, без поддержки… Как же ты живешь, деточка? Тяжело тебе наверно приходится?
– Нормально… я-то другой жизни и не знала, сравнивать не с чем…
– Батюшки… – покачала головой она. – А как же тебе жить дальше? Как ты будешь получать образование? Теперь ведь все платное… просто так наверно уже поступить нельзя… время СССР прошло, когда было все по честному, легко и просто… А теперь… Ох, милая, что же ты будешь делать? Куда ты пойдешь после приюта?
У меня появился ком в горле.
– Да все у меня будет хорошо… – если слышно проговорила я и постаралась улыбнуться. – Таких как я очень много…
– Да знаю я, то ворами становятся, то проститутками, а то и еще хуже… – проворчала она.