Кровавое наследство
Шрифт:
Слово «мы» застало меня врасплох. Что он имел в виду? Он имел в виду меня и его??? Или быть может, он говорил о своей семье? Но при чем здесь я? Павел Александрович наверно просто оговорился, а я слишком восприимчива к словам…
– Не бойся изобилия на этом столе ножей и вилок, лежащих по обеим сторонам тарелки. Не так уж обязательно знать, какой вилкой что едят, так как есть один секрет, – улыбнулся он, – это как простое правило: первыми берут приборы, лежащие с краю. Затем, по мере подачи блюд, берут следующие, лежащие по порядку.
Слушая его как можно внимательней, я положила локти на стол и подперла руками подбородок.
– Убери со стола локти, – грозно сказал он.
Я вздрогнула и тут же убрала локти под стол.
– Нельзя ставить локти на стол или вытягивать ноги под столом. Кисти рук должны лежать на краю стола все время обеда. А если ты ешь одной вилкой, без ножа, твоя свободная левая рука все равно должна лежать на краю стола. Причем в Америке и Великобритании, наоборот, принято во время пауз между подачей блюд класть руки на колени, а при еде одной вилкой свободную левую руку также держать на коленях. Но опять же, дорогая моя, мы в России.
Я нервно взглотнула, аппетит у меня отпал напрочь, я боялась сделать что-то не так, мне даже страшно было шевельнутся.
– Что касается поведения за столом, то можно составить длинный перечень нарушений приличий, – продолжал Павел Александрович. – Назовем только некоторые из них, самые вопиющие. Итак, чего за столом делать нельзя ни в коем случае… Во первых, разговаривать с полным ртом, добавлять в рот новую порцию еды, не прожевав предыдущую, дуть на еду, чавкать, прихлебывать, пользоваться за столом зубочисткой, причесываться и поправлять макияж, вытирать руки о скатерть. Ты все поняла? – спокойно спросил он.
Я нервно закивала головой.
– Тогда приступим к еде, как я полагаю, ты должна быть очень голодна.
На самом деле аппетита у меня совсем не было, но я все же я решила заставить себя поесть, тем более, что мне уже навряд ли когда-нибудь удастся насладиться такими вкусными блюдами, ведь вскоре меня ждет столовая еда моего приюта…
– Как ты спала этой ночью? – поинтересовался Павел.
– Спасибо, хорошо, – соврала я, вспоминая свой беспокойный сон и ночные кошмары.
– Я думаю что кровать, на которой ты сегодня спала, значительно отличается от той, которая стоит у тебя в приюте и на ней должно быть гораздо приятней и удобней спать.
– Вы правы, – согласилась я, опустив вниз глаза.
– Я же, кажется уже позволил тебе обращаться ко мне на «ты».
– Простите… я забыла…
– Прости, – поправил меня он, сделав ударение на последний слог. – Может быть, вина? – предложил он.
– Но сейчас ведь день… – изумилась я от его предложения.
– Бокал одного хорошего вина не повредит даже днем. Французы позволяют себе пить вино и в утреннее время. Если знать меру в алкоголе, то оно не причинит вреда.
Я кивнула головой в знак согласия, хоть мне и не хотелось сейчас пить спиртное.
Отведав немного рыбы и салатов, я сделала пару глотков вина и заметила, что оно подействовало на меня крайне успокаивающе и снизило нервное напряжение.
– Как ты думаешь, Саша, зачем я тебе стал прививать правила этикета? – вдруг спросил меня Павел Александрович.
Я немного поежилась от такого вопроса, потому что мои предположения были только одни – я думала, что Павлу Александровичу просто было неприятно обедать с некультурной девчонкой, которая даже не знает элементарных вещей. Но за место своих догадок я произнесла:
– Не знаю…
– Саша, ты мне нравишься, и если ты будешь послушной девочкой, ты сможешь остаться в этом доме.
– Навсегда? – вырвалось у меня.
– Все будет зависеть от твоего поведения.
Я не могла поверить его словам, мне казалось, что он просто шутит со мной.
– А как же приют? Как мне объяснить, что я ухожу? Оттуда просто так не отпускают… Или Вы предлагаете мне просто остаться у Вас и ничего им не объяснять? Но тогда меня объявят в розыск и у Вас, возможно, впоследствии, окажутся серьезные проблемы…
– Не «Вас», а «тебя», ты опять забыла, что мы перешли на «ты», – поправил он.
Закурив сигару и выпустив струйку дыма вверх, Павел произнес:
– Тебе скоро семнадцать? После семнадцати, насколько я знаю, ты можешь поступить в колледж и уехать из приюта. Государство должно предоставить тебе общежитие, но ты от него откажешься и будешь жить здесь.
– Мне пятнадцать, – вздохнула я, – шестнадцать мне будет через два месяца…
– Ты солгала мне?
Я нервно сглотнула и промолчала, слова словно застряли у меня в горле.
– Больше никогда так не делай, – тон Павла был спокойным, но каким-то зловещим.
– Хорошо… прости… – тихо произнесла я, мне с трудом удавалось начать общаться с этим человеком на «ты».
– В каком классе ты сейчас учишься?
– В десятом…
– Давай сделаем так, Саша… Мы пока с тобой торопиться не будем и сегодня ты вернешься в приют. С воспитательницей я поговорю, никто не будет иметь к тебе претензий, что ты отсутствовала сегодняшней ночью. Когда у меня будет свободное время, я буду приезжать за тобой и забирать тебя. Доучишься в школе этот класс, я посмотрю на твое поведение и решу, что делать с тобой дальше. Ты все поняла?
– Да… – еле слышно произнесла я, кивнув головой.
Сажая меня в огромный черный тонированный джип, Павел сунул мне что-то в карман и отдал какие-то указания своему водителю. И только в тот момент я поняла, что он не поедет вместе со мной как обещал… От осознания этого у меня появился ком во рту… Чмокнув меня в лоб, он пожелал мне счастливо пути и произнес: «До встречи». Эти слова не очень-то обнадежили меня… Мне казалось, что Павел, на самом деле, спешил от меня избавится и чтобы я не задавала ему лишних вопросов, он просто хотел успокоить меня этими словами, чтобы я надеялась на то, что это было наша не последнее свидание. Я все испортила солгав ему о своем возрасте… Какая же я дура! Но теперь уже ничего не исправить и пусть будет, что будет…