Кровавые берега
Шрифт:
Лучше всего защититься от несущегося вакта всадники могли бы, разъехавшись врассыпную. Но тогда они подставили бы под удар товарищей, которых сейчас прикрывали. Впрочем, они подставили бы их, и оставаясь на месте, – для полноценного заслона от такой угрозы требовалось куда больше сил. И ощетинившийся пиками отряд принял решение: не дожидаться, когда тварь прорвет строй, а ринуться ей навстречу. Но не лоб в лоб, а по всем правилам кавалерийского искусства, в котором Кавалькада не знала себе равных.
Пришпоренные рапидо были пущены с места в карьер, но не по прямой, а уклоняясь от курса противника. Всадники, стоявшие в центре заслона,
Атакуй гвардейцев не вакт, а крупный земной хищник, два десятка копейных ударов, нанесенных за пять секунд, умертвили бы его прежде, чем он понял бы, что промахнулся. Дабы не вывернуть себе руки, кабальеро выпустили пики в момент удара. Но те повредили лишь толстую шкуру вакта, да так и остались торчать в ней, погнутые и отныне бесполезные. Сделанные из легких трубок и обладающие четырехгранным наконечником, пики спасовали перед иностальным телом многотонного монстра. Чему, однако, никто из нас не удивился. Мы-то были в курсе, что даже псы-разведчики неуязвимы для копий, а такого зверюгу ими подавно не прошибешь.
Поскольку дон Балтазар упрямо не отвечал на наши расспросы, мы так и не выяснили у него, чем закончилось вторжение вактов в Аркис-Грандбоул. Но, судя по тому, что кабальеро предприняли сейчас этот провальный выпад, подавленные нами в Великой Чаше вакты самоуничтожились до того, как их изучили. Вот и теперь, при очередном столкновении Кавалькады с псом, ей вряд ли светило заняться его изучением. Только уже по другой причине: сегодня уничтожение грозило не псу, а его исследователям.
Вакт пронесся сквозь строй всадников, даже не притормозив. И не стал огрызаться на обидчиков, устремившись к тем кабальеро, которых они прикрывали. Все каменщики к этой минуте уже спустились со склона, и последние из них как раз усаживались на коней. Но что проку, если их кони еще топтались на месте, а до столкновения со смертоносной четвероногой машиной оставались считаные секунды.
Образовать за столь малое время боевой порядок было совершенно нереально. Единственный маневр, какой предприняли кабальеро – шарахнулись в разные стороны. Да и это удалось не всем, а лишь тем, кто был готов к схватке. Прочим же гвардейцам, а особенно тем, кто оказался на пути у пса, уклоняться было поздно. Продолжая верещать, он ударил прямо в центр разъезжающейся группы и сшиб наземь вместе с лошадьми сразу четырех всадников. Причем двое из них пролетели по воздуху – опять же вместе с лошадьми – с десяток метров.
Прежде чем гвардейцы рассыпались и перестали быть легкими целями, вакт нашел себе еще две жертвы. Крутанувшись на месте, он прочертил хвостом в воздухе круг и тут же нанизал на хвостовые шипы замешкавшегося всадника, сметая его с коня. А когда пронзенное насквозь тело сорвалось с шипов и отлетело в сторону, хвост твари врезался в следующего незадачливого кабальеро. Этот бедолага был пригвожден шипами вакта к холке своего рапидо, чего ни человек, ни лошадь уже не пережили.
Над карнизом раздались многочисленные крики, а также конское ржание и храп. У гвардейцев был шанс отделаться от вакта, если бы Кавалькада рассеялась по карнизу и, забыв о погибших и раненых, рванула бы во весь опор прочь. Но тут к охоте подключились хозяева Столпа, и все стало гораздо хуже. Настолько, что реальность практически совпала с нашими самыми дурными прогнозами.
Выстрелы орудий Вседержителей были пронзительно-резкие, стегающие, отчего напоминали удары огромных плетей. Причем мы слышали их треск уже после того, как снаряды находили себе цели. Или не находили, врезаясь в песок, что случалось значительно чаще. Это было, пожалуй, единственным везением мечущихся внизу кабальеро. Попади хотя бы половина этих выстрелов точно в цель, Кавалькада прекратила бы свое существование уже через три минуты. И лишь благодаря плохой меткости пришельцев гвардейцы продолжали отчаянно бороться за свои жизни.
Хотя, конечно, назвать это борьбой было трудно. Вскоре выяснилось, что вакт не был одержим желанием растерзать всех и вся. Своей первой атакой он, говоря языком охотников, «поднял зверя» и погнал его под выстрелы. После чего, наведя переполох, сменил тактику и уподобился пастушьей овчарке, что, бегая кругами, не дает разбежаться перепуганному стаду.
Упавшая решетка открыла кабальеро путь на юг. Но быстро перемахнуть через нее они не могли. Лошадиные копыта рапидо, попадая между прутьями, вынуждали рапидо преодолевать эту преграду медленно, шаг за шагом. Что делало всадников в этот момент слишком легкой добычей. Под обстрелом их мог спасти лишь галоп и усердное петляние. И потому, побросав убитых и раненых, помочь которым сейчас все равно было нельзя, гвардейцы рассеялись по карнизу и рванули на север, в нашу сторону.
Однако не тут-то было! Снизившаяся почти до земли «галоша» шутя обогнала Кавалькаду и преградила ей путь. Дабы не угодить под выстрелы, всадники вновь натянули поводья и развернули коней. А сыплющиеся на них снаряды растерзывали их на ошметки и, зарываясь в землю, вздымали в небо фонтаны песка и пыли…
Шум за пределами нашего убежища стоял такой, что я едва расслышал долетевший до меня окрик дона Балтазара. А расслышав, не поверил собственным ушам. Как только не разговаривал с нами команданте, но вот с мольбой он к нам еще не обращался. Прежде я вообще не представлял себе, что этот гордец способен говорить с кем-то в подобном тоне, включая даже Владычицу Льдов.
Разумеется, я не мог отказаться выслушать главного кабальеро и немедля спустился на палубу, чтобы побеседовать с ним.
– Шкипер, умоляю вас во имя святых, в которых вы верите: если вы в силах помочь моим людям, сделайте это! – повторил сеньор Риего-и-Ордас, когда я предстал перед ним вместе с северянином, также немало удивленным таким поведением пленника. – Пускай вас объявили преступником, но я знаю: вы – человек чести и способны на благородный поступок!
– Даже если способен, какой мне резон спасать охотников за нашими головами? – поинтересовался я.
– Резон в том, что в награду за это я готов заключить с вами мир и выпросить для вас у Владычицы Льдов официальное прощение! – пояснил дон Балтазар.
– И ты готов дать нам слово кабальеро? – опередил меня с ответом Сандаварг и недоверчиво прищурился.
– Ради того, чтобы вы защитили моих compa~neros, я даю вам слово кабальеро, что отныне вы можете считать меня своим другом! – заявил команданте. – И даю клятву воина перед лицом вот этого благородного северянина, что лично буду хлопотать за вас перед Владычицей, пока она не подпишет документ о вашей полной амнистии! Соглашайтесь, сеньоры! Ведь если все мы выживем и вернемся в Атлантику, без такого друга, как я, вам придется туго.