Кровавые следы
Шрифт:
Нашим следующим заданием стала вылазка на поиск и уничтожение. Вышла вся рота, но нашли мы немного. Сказать по правде, мы вообще ничего не нашли. Сказать совсем по правде, через некоторое время наш взвод даже не мог найти остальную роту. Я думаю, что лейтенант Джадсон сбил нас с курса. Иногда он оставался в тылу, как наш начальник штаба, а иногда выходил в поле в 1-ым взводом. К несчастью, в тот день он пошёл с нами и, должно быть, держал карту вверх ногами.
Наш взвод на несколько сотен метров оторвался от остальной роты, может быть, даже на километр. Серьёзность ситуации стала ещё более очевидной, когда тени вытянулись и мы ускорили шаг, чтобы соединиться с ротой. Радиообмен был непрерывным. То и
Пока мы продирались, у меня с жилета оторвало мой «Инстаматик» и противогаз. Хьюиш нашёл камеру и потом вернул её мне.
— Ты подарил Вьетконгу противогаз? — заревел Джадсон. — Чёрт тебя подери!
Мне стало совершенно ясно, что исход войны в юго-восточной Азии может измениться от единственной утраченной части снаряжения. Что за болван! Этот парень потерял всю роту, по ошибке завел нас на полдороги к Бирме, и прицепился ко мне из-за вшивого противогаза. Я одарил его пустым взглядом. День был трудным и выматывающим. Большинство из нас, включая и меня, переживали приступ нахуй-синдрома. Мой взгляд ясно говорил: «Иди нахуй». Он отошёл, качая головой. К счастью, он не заметил, что пока он меня проклинал, я поскользнулся и воткнул ствол винтовки в землю, забив его грязью.
Вечером того дня, в засаде, Тайнс, Смиттерс и я занимали позицию на конце линии, среди кустов и травы, в нескольких футах от грунтовой дороги, прямо возле её изгиба. После ничем не примечательной ночи мы начали собираться. Все затянуло густым утренним туманом, отчего мы все немного промокли. Мой «клаймор» стоял в десяти или двенадцати метрах дальше по дороге, направленный за поворот. Я подкрался, чтобы забрать его. Когда я, нагнувшись, чтобы выкрутить взрыватель, глянул на дорогу, то увидел, что облако тумана расступилось, как воды Красного Моря. Взвод вьетконговцев шагал по дороге, направляясь в мою сторону, плечом к плечу, в шеренгу по четыре, шесть или семь шеренг. Они не рассредотачивались, как наши патрули, а шагали сомкнутым строем, словно на первомайском параде в Москве. Одетые в чёрное или в хаки, большая часть их носила на голове обвислые брезентовые шляпы, но некоторые шли с непокрытой головой. Многие, но не все, несли винтовки. Мне показалось, один парень держал топор. Они были кучей сброда, но выглядели определённо устрашающе. У меня не было времени их разглядывать. Я моментально решил спасать свою задницу настолько быстро, насколько возможно.
Лучше всего для описания меня подойдет слова «навалил в штаны». Оставив мину, я помчался назад, пытаясь удержать баланс между скоростью и бесшумностью. По-моему, я не преуспел ни в том, ни в другом. Я рассказал Тайнсу, что по дороге идёт целая куча врагов. Он очень пристально смотрел на меня полные две секунды, пытаясь найти лучшее разъяснение в глубине моих глаз. Ничего не говоря, он прополз к дороге и чуть не вывихнул себе шею, пытаясь разглядеть то, что за поворотом. Вернувшись, он подал мне знак не стоять, как идиот, а залечь, и затем шёпотом прокричал предупреждение следующей позиции.
Мы все смотрели на дорогу, замерев, и ждали с оружием наизготовку примерно полминуты. Все переглядывались в поисках того, кто понял, где враги. Они не материализовались. Тайнс поднялся и взял рюкзак.
— Идём, идём отсюда, — сказал он. Мы все последовали за ним без замечаний, включая сержанта Конклина, командира засады.
Не желая приближаться к своему «клаймору», я дёрнул за провод и подтащил мину, словно рыбу. Слава Богу, она ни за что не зацепилась. Мы не то, чтобы прямо убежали, но определённо двигались быстрее, чем ходили обычно. Капитан выглядел слегка заинтересованным, но не слишком сильно. Насколько мне известно, наши планы на тот день никоим образом не поменялись из-за замеченных мной ВК.
Как оказалось, нашим планом на тот день стала зачистка на 5800 метров, на которой мы не нашли даже окурка. Самое смешное началось, когда поход закончился. Там поблизости не было ни ровных мест, ни рисовых полей, но командование решило, что мы должны получить снабжение с помощью вертолёта. Возможно, там было что-то полусрочное вроде батарей для раций или новых карт. Так или иначе, нам надо было вырубить посадочную площадку в пятьдесят квадратных метров. Половина роты стояла на охране, а остальные рубили всё подряд топорами и мачете, словно полоумные садовники.
Примерно через час ландшафтного дизайна мы получили участок, достаточно очищенный от растительности. Осталось единственная помеха для посадки вертолёта. Возвышаясь подобно великим египетским пирамидам, посреди нашей предполагаемой посадочной площадки стоял муравейник в шесть футов высотой и трёх футов толщиной у основания. Этот сталагмит состоял из какого-то секретного цементоподобного вещества, формулу которого знают только муравьи. Он был твёрдым и прочным, как бетон, и мог бы остановить танк. Мы по очереди молотили его топорами и лопатами, пока не посинели. Результаты были в лучшем случае незначительны. Муравьи лазили туда и сюда через дыру на вершине муравейника, и их деятельность к этому времени оживилась. Мы расширили дыру лопатой и запихали туда два «клаймора» и несколько кусков С-4. Хьюиш отрезал кусок запального шнура на тридцать секунд, так что у нас осталось достаточно времени отбежать и спрятаться. Я смеялся, пока бежал, вспоминая, как в детстве засовывал петарды в муравьиные норы, и думая, что на этот-то раз я точно одержу победу.
К моему удивлению, после оглушительного взрыва, когда рассеялся дым, оказалось, что муравейник по-прежнему стоит на месте. Он треснул пополам по вертикали, две половины стояли отдельно в виде торчащей из земли буквы V. Все муравьи исчезли, превратившись в лёгкую дымку. Потребовались усилия нескольких человек, чтобы свалить остатки, по одному за раз. Вуаля, посадочная площадка.
В ту ночь засадой командовал мистер Слепой Поводырь, Том Джеймисон. Очень хорошо, что мы закончили посадочную площадку, подумал я, она нам пригодится, чтобы улететь отсюда на медэваке ещё до конца патрулирования. Это был натуральный кошмар.
Покинув периметр, мы отошли примерно на тысячу метров по холмистой местности, заросшей шестифутовой слоновой травой, и прибыли на то место, где, как мы думали, должны были находиться. Расстояние показалось необычно длинным. В засадах мы обычно не отходили на целый километр от остальной роты. Как обычно, перед выходом командир отделения, Джеймисон, показал артиллерийскому взводу на карте наше предполагаемое место засады. Они, в свою очередь, отметили несколько мест на карте, куда мы могли вызывать артиллерийский или миномётный огонь, чтобы точно определить наше положение или управлять обстрелом врага, если попадём в неприятности. В ту ночь эти точки были обозначены женскими именами.
Когда мы расположились в засаде, Джеймисон запросил по радио один снаряд в точку Мейбл, в трёхстах метрах к югу от нас. БУМ! Снаряд приземлился в пятистах метрах к востоку. Джеймисон сверился с картой, крутанулся на 360 градусов, перевернул карту вверх ногами, повернулся ещё на 360 и запросил снаряд в Салли, триста метров к востоку. БУМ! Этот приземлился далеко к северу. Мы заблудились. К этому времени солнце село, а луна светила так тускло, что карту легче было бы читать по Брайлю. Таким образом, не было смысла дальше болтать по рации. Настало самое время ставить повозки в круг. Мы поднялись на вершину ближайшего холмика и расположились оборонительным треугольником среди высокой слоновой травы.