Кровавые вороны Рима

Скэрроу Саймон

Катон встретился взглядом с легатом.

– И я надеюсь.

Квинтат подал знак солдату, держащему под уздцы лошадь, и тот мгновенно передал поводья легату, а потом, поклонившись, помог сесть в седло. Глянув сверху вниз на Катона, Квинтат заговорил командным тоном:

– Разрушьте крепость, соберите своих оставшихся людей и присоединяйтесь к колонне.

– Слушаюсь, господин легат.

Квинтат пришпорил коня и пустил рысью по тропе, ведущей на строевой плац, где проходила колонна легионеров. Катон некоторое время смотрел ему вслед. Вряд ли он сможет разделить оптимизм легата по поводу близкого конца войны с

Каратаком и другими племенами, сопротивляющимися жестокой власти Рима. И все же, несмотря на сомнения, Катону хотелось надеяться, что затянувшаяся военная кампания скоро завершится. Если в Британии воцарится мир, можно будет привезти сюда Юлию. Со временем многие подразделения находящейся на острове армии будут перебазированы, и возможно, удастся получить более удачное назначение. В более теплое и цивилизованное место.

Катон глянул на скалистые горы по обе стороны долины и невольно поежился. Дикая, враждебная страна. Трудно представить, что ее можно укротить. Пожалуй, вообще не стоит привозить Юлию к этим берегам. Когда местные жители сдадутся, лучше попросить новое назначение, поближе к Риму. О месте в столице Катон пока не мечтал. До тех пор, пока во дворце находятся могущественные недоброжелатели. Но не вечно же им там сидеть. Катон криво усмехнулся. Люди, плетущие заговоры за спиной императора, обычно долго не удерживаются. Скоро на трон взойдет новый император. Скорее всего, им станет Нерон, приемный сын Клавдия. А ведь Катон однажды спас юноше жизнь. Если он станет императором, начнется чистка «старой гвардии», и тогда Катон сможет вернуться в Рим, воссоединиться с Юлией и жить в мире.

Эти мысли согревали душу. Отвернувшись от проходящей мимо колонны пехоты, Катон прошел через пролом рядом с разрушенной караульной будкой и отправился на поиски Макрона.

Внутри крепости пахло жженым деревом и дегтем. Небольшие отряды воинов складывали груды дров и хвороста в дверных проходах казарм и конюшен. По иронии судьбы римлянам предстояло завершить то, что не удалось сделать врагам: разрушить крепость.

Он нашел Макрона в штабе. Центурион руководил погрузкой в фургон сундука с жалованьем гарнизона и документов. Погрузкой занимались легионеры. Похоже, Макрон так и не проникся доверием к фракийцам.

– Как идет работа, Макрон?

Центурион поприветствовал друга и, пробежав пальцами по волосам, почесал затылок, собираясь с мыслями.

– Больных и раненых уже определили в товарный обоз, туда же отправили пленных силуров. Кавалерийских лошадей вывели из конюшен и вынесли все снаряжение, которое можно перевозить в оставшихся фургонах. – Макрон кивнул в сторону сундуков. – Вот погрузим их, и все.

– А наше с тобой обмундирование?

Макрон указал на фургон во внутреннем дворе.

– Уже погрузили.

– Хорошо. Как только фургоны выедут из крепости, можешь отдать приказ разводить костры.

– С удовольствием.

Катон с любопытством посмотрел на друга:

– Неужели тебе по душе такой финал?

– А что? Чего тут жалеть? – Макрон обвел взглядом внутренний двор перед зданием штаба. – Слишком многое тут напоминает о Квертусе. Будто его тень все еще бродит по Брукциуму. И неудивительно! Таких ублюдков и в потустороннем мире не жалуют. Я думаю, Квертусу самое место в царстве Аида.

Слова друга ошеломили Катона. Никогда прежде не видел он Макрона в таком подавленном состоянии.

– Послушай,

Макрон, – ласково заговорил он с другом. – Квертус мертв. Я его убил. Не стоит о нем вспоминать.

– Не получается. Вот уже двадцать лет я служу в легионах, и за это время повидал много ужасов, встречался с омерзительными личностями. Но им далеко до Квертуса. Будто его сердце было тронуто тьмой.

– Говоришь, темное сердце? – Катон на мгновение задумался. – Наверное, ты прав.

– Какое там «наверное»! – хмыкнул Макрон. – Ублюдок был психопатом. Его душа погрузилась во мрак, такой же глубокий, как воды Тибра. Сродни дикому зверю и коварный, как змея. Такого нельзя оставлять в живых. Жаль только, что не я его прикончил. – Макрон с тревогой посмотрел на друга. – Надеюсь, неприятных последствий не будет?

– Пока нет. Легат знает с моих слов, что Квертус погиб в бою. Однако если потребуется написать подробный рапорт, правда выйдет наружу. Думаю, рано или поздно так и произойдет. Поползут слухи. За нашим поединком наблюдало множество свидетелей.

– Верно. Только мало кто из них встанет на защиту Квертуса. Ведь он хотел сбежать, отдав нас на растерзание Каратаку. Так что не я один тебя поддержу.

– Знаю, – улыбнулся другу Катон. – И нисколько не тревожусь по этому поводу. – Лицо Катона приняло задумчивое выражение. – И все-таки жаль, что так случилось. В тактике Квертуса имелись и положительные стороны.

– Шутишь?

– Нисколько. Страх – самое эффективное оружие на войне. А Квертусу удалось наполнить сердца врагов диким ужасом. Его единственная ошибка в том, что он запугал до смерти и своих людей.

– Слишком много для него чести, Катон! Квертус был мерзавцем, и точка! Да к тому же сумасшедшим. Злобный ублюдок, прогнивший до мозга костей. Мало того, заразил этой гнилью остальных: своих воинов, силуров… и даже меня. – Макрон отвел взгляд в сторону, восстанавливая в памяти картины смерти Манцина и Маридия, и поморщился, как от сильной боли. – Так что не надо впадать в крайность. Не все покойники достойны похвал. Про иных не скажешь ни одного хорошего слова. – Внимание Макрона привлекли фургоны: – Чего ждете? – гаркнул он. – Барахло погрузили? Вывозите фургоны из крепости на строевой плац! Да смотрите, чтобы ничего не украли по дороге. Ну, трогай!

Возница на первом фургоне щелкнул кнутом, и тяжелые колеса загрохотали по внутреннему двору к боковым воротам, на дорогу вокруг крепости, ведущую к строевому плацу. Грустное настроение развеялось, словно чары злого волшебника, и друзья вновь вспомнили о своих обязанностях.

– Такова воля судьбы, – расправил плечи Макрон. – Все готово, можно поджигать крепость, господин префект.

– Буду ждать тебя снаружи вместе с остальными воинами, – кивнул Катон. – Давай, действуй.

Катон направился к обгоревшим развалинам стены, выходившей на строевой плац. За спиной раскатистый бас Макрона отдавал приказы отряду, которому предстояло поджечь крепость. Спустившись к подножию холма, Катон оглянулся и увидел, как в небо поднимаются черные столбы дыма. Вскоре из пролома в стене вышел Макрон с группой воинов и стал спускаться вниз, где его уже ждали товарищи. Катону захотелось пройтись пешком, и он жестом отпустил конюха, державшего под уздцы лошадь. Уцелевшие воины гарнизона выстроились в шеренгу и по сигналу Катона присоединились к арьергарду колонны.