Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным
Шрифт:
В течение последних недель 1932 года Сталин, не испытывая ни проблем внешней безопасности, ни проблем внутри страны и не имея никаких понятных оправданий, кроме стремления доказать неизбежность своей власти, принял решение уничтожить миллионы людей в Советской Украине. Он переместился на позицию чистого зла, исходя из которой украинский крестьянин был агрессором, а он, Сталин, – жертвой. Голод был формой агрессии (для Кагановича – в классовой борьбе, для Сталина – в украинской национальной борьбе), против которой голод же был единственной защитой. Казалось, что Сталин твердо решил продемонстрировать свою власть над украинским крестьянством и даже получал удовольствие от глубины тех страданий, которых требовало такое отношение. Амартия Сен писал, что голод – это «функция социальных выплат, а не вопрос наличия продовольствия как такового». Не нехватка продовольствия, а распределение этого продовольствия убило миллионы человек в советской Украине, и именно Сталин решал, кто на что имеет право [60] .
60
Sen A. Poverty and Famines: An Essay on Entitlement and Deprivation. – Oxford: Oxford University Press, 1982. – Pp. 7, 154–155.
Хотя коллективизация обернулась катастрофой по всему Советскому Союзу, но доказательство явно запланированного массового уничтожения миллионов наиболее очевидно в Советской Украине. Коллективизация предполагала массовые расстрелы и депортацию по всей стране, и крестьяне с кочевниками, составлявшие большинство рабочей силы в ГУЛАГе, стекались туда со всех Советских республик. Голод 1932 года поразил части Советской России так же, как и большую часть Советской Украины. Тем не менее, реакция на Украину была особая и смертоносная. В конце 1932-го – начале 1933 годов только (или преимущественно) в Советской Украине были использованы семь ключевых политических практик. Каждая из них может показаться болеутоляющим административным средством, и каждую из них именно так и преподносили, но тем не менее каждая из них должна была убивать.
18 ноября 1932 года от крестьян в Украине потребовали вернуть зерно, оставшееся у них после выполнения предыдущего плана по хлебозаготовкам. Это означало, что в тех редких селах, где крестьяне получили хороший урожай, у них отобрали тот небольшой запас, который они себе заработали. Партийные бригады и ОГПУ рыскали в таких местностях, неистово охотясь за любыми припасами продовольствия. Поскольку крестьянам не выдавали расписок за уже сданное зерно, их бесконечно обыскивали и обирали. Руководство украинской Компартии пыталось заступиться за посевное зерно, но безуспешно [61] .
61
Graziosi A. The Soviet 1931–1933. – P. 8; Ku'snierz R. Ukraina w latach kolektywizacji і wielkiego glodu. – P. 143; Maksudov S. Victory over the Peasantry. – Pp. 188, 190; Davies R.W., Wheatcroft S.G. The Years of Hunger. – Pp. 175, 151 (о посевном зерне).
Двумя днями позже, 20 ноября 1932 года, был введен штраф на мясо. Крестьяне, которые не могли выполнить план по зерну, должны были теперь платить специальный налог мясом. Крестьян, у которых еще оставалась скотина, вынуждали теперь сдать ее государству. Коровы и свиньи были последним ресурсом перед угрозой голода. По воспоминаниям сельской девочки, «у кого была корова, тот не голодал». Корова давала молоко, а в случае крайней необходимости ее можно было зарезать. Другая крестьянская девочка помнила, как у семьи забрали последнего поросенка, а за ним и единственную корову. Она держала корову за рога, когда ее уводили. Это, видимо, была привязанность, которую сельские девочки-подростки чувствуют к своим животным, но это также было и отчаяние. Но и после того, как был заплачен мясной штраф, крестьяне все равно должны были выполнить изначальный план на зерно. Если они не могли его выполнить даже под угрозой потери скотины, они, уж конечно, не могли его выполнить после этого. Они голодали [62] .
62
О мясном штрафе см.: Шаповал Ю. ІІІ конференція КП(б)У: пролог трагедії голоду // Командири великого голоду / За ред. Васильєва В., Шаповала Ю. – Київ: Генеза, 2001. – С. 162; Maksudov S. Victory over the Peasantry. – P. 188. Цит.: Gl'od i represje wobec ludno'sci polskiej na Ukrainie 1932–1947. – P. 71. Приведенный пример см.: Gl'od i represje wobec ludno'sci polskiej na Ukrainie 1932–1947. – Pp. 160, 219. Об уменьшении поголовья скота вообще см.: Famine in Ukraine. – P. 59.
Через восемь дней, 28 ноября 1932 года, советские власти ввели «черный список». Согласно новым правилам, колхозы, не выполнившие план по хлебозаготовкам, были обязаны немедленно сдать зерна в пятнадцать раз больше, чем обычная месячная норма. На практике это опять-таки означало прибытие орды партийных активистов и ОГПУ с обысками и легальным правом забирать все вчистую. Ни одно село не могло выполнить многократный план, поэтому все его население теряло те запасы продовольствия, которые у него еще оставались. Села в черных списках также не имели права торговать или получать какие-то посылки из других частей страны. Они были отрезаны от продовольствия и вообще от любой помощи извне. Села Советской Украины, внесенные в черные списки в далекой Москве, становились зоной смерти [63] .
63
Шаповал Ю. ІІІ конференція КП(б)У. – С. 162; Maksudov S. Victory over the Peasantry. – P. 188; Марочко В., Мовчан О. Голодомор в Україні 1932–1933 років. – С. 171; Werth N. La terreur et le d'esarroi. – P. 123.
5 декабря 1932 года назначенный лично Сталиным особый уполномоченный ОГПУ в Украине представил украинскому партийному начальству оправдание бесчинств, связанных с реквизицией зерна. Всеволод Балицкий лично разговаривал со Сталиным в Москве 15 и 24 ноября. По мнению Балицкого, голод в Украине нужно было понимать как результат заговора украинских националистов, в частности, эмигрантов, имевших связи в Польше. Таким образом, любой, кто не выполнял своих обязанностей по реквизиции, был предателем государства [64] .
64
Шаповал Ю. Голодомор і його зв’язок із репресіями в Україні у 1932–1934 роках // Harvard Ukrainian Studies (forthcoming).
Но эта политическая линия имела еще более глубокий подтекст. Причастность украинских националистов к голоду в Украине давала право наказывать тех, кто принимал участие в предыдущих советских программах по поддержке развития украинской нации. Сталин верил, что национальный вопрос – по своей сути вопрос крестьянский, и так же, как он отменил ленинский компромисс с крестьянством, он теперь отменял ленинский компромисс в национальном вопросе. Четырнадцатого декабря Москва санкционировала депортацию местных украинских коммунистов в концентрационные лагеря, мотивируя это тем, что они злоупотребляли советским политическим курсом для того, чтобы распространять украинский национализм, и поэтому позволяли националистам срывать хлебозаготовки. Балицкий утверждал, что выявил «украинскую военную организацию», а также польские повстанческие отряды. В январе 1933 года он докладывал о разоблачении более тысячи нелегальных организаций, а в феврале – о планах польских и украинских националистов свергнуть советский строй в Украине [65] .
65
Davies R.W., Wheatcroft S.G. The Years of Hunger. – P. 190; Марочко В., Мовчан О. Голодомор в Україні 1932–1933 років – С. 171.
Доказательства были сфабрикованы, но эта установка имела свои последствия. Польша отозвала своих агентов из Украины и оставила всякую надежду воспользоваться бедствием коллективизации. Правительство Польши, стараясь быть верным советско-польскому договору о ненападении, подписанному в июле 1932 года, отказывалось даже привлечь международное внимание ко все более усугубляющейся проблеме голода в СССР. Однако стратегия Балицкого, хотя тот и делал карьеру за счет призраков, привела к покорности московской политике на местах. Массовые аресты и массовые депортации по его приказу четко давали понять, что любой, кто защищает крестьян, будет объявлен врагом. В эти решающие недели декабря, когда уровень смертности в Советской Украине достиг сотен тысяч, украинские активисты и администрация понимали, что партийной линии лучше не перечить. Если они не будут заниматься хлебозаготовками, то сами окажутся в лучшем случае в ГУЛАГе [66] .
66
Snyder T. Sketches from a Secret War. – Pp. 107–114.
21 декабря 1932 года Сталин через Кагановича подтвердил, что годовой план хлебозаготовок для Советской Украины должен быть выполнен до января 1933 года. Политбюро 27 ноября назначило Украине выполнить целиком треть оставшегося плана по всему Советскому Союзу. Теперь, после сотен тысяч смертей от голода, Сталин послал Кагановича держать руку с занесенным хлыстом над украинским партийным руководством в Харькове. Сразу после прибытия Кагановича вечером 20 декабря Центральный комитет украинской Компартии был вынужден собраться на заседание. Заседая до четырех часов утра, Комитет постановил, что нужно выполнить план по хлебозаготовке. Это был смертный приговор приблизительно трем миллионам человек. Каждый присутствующий на заседании знал в те утренние часы, что нельзя собрать хлеб у уже голодающего населения без самых катастрофических последствий. Простая отсрочка хлебозаготовки на три месяца не повредила бы советской экономике, но сохранила бы жизни большинства из тех трех миллионов. Но Сталин и Каганович настаивали на прямо противоположном. Государство будет драться «ожесточенно», как выразился Каганович, чтобы выполнить план [67] .
67
Цит.: Davies R.W., Wheatcroft S.G. The Years of Hunger. – P. 187. О заседании 20 декабря см.: Васильєв. Ціна. – С. 55; Graziosi A. The Soviet 1931–1933. – P. 9; Ku'snierz R. Ukraina w latach kolektywizacji і wielkiego glodu. – P. 135.
После завершения своей миссии в Харькове Каганович отправился в поездку по Советскому Союзу, требуя «стопроцентного» выполнения плана, карая по пути следования местное начальство и приказывая депортировать семьи. Он вернулся в Харьков 29 декабря 1932 года напомнить украинскому партийному руководству о том, что посевное зерно тоже нужно забирать [68] .
Когда голод свирепствовал в Украине в первые недели 1933 года, Сталин закрыл границы республики, чтобы крестьяне не могли бежать, а также закрыл города, чтобы крестьяне не могли там побираться. Начиная с 14 января 1933 года советские граждане были обязаны иметь внутренние паспорта для легального проживания в городах. Крестьянам паспортов не выдавали. 22 января 1933 года Балицкий предупредил Москву, что украинские крестьяне бегут из республики, и Сталин с Молотовым приказали ОГПУ остановить это бегство. На следующий день была запрещена продажа железнодорожных билетов крестьянам. Сталин объяснял это тем, что крестьяне-беженцы на самом деле не хлеба просят, а готовят «контрреволюционный заговор», будучи наглядной пропагандой для Польши и других капиталистических государств, желающих дискредитировать колхозную систему. К концу февраля 1933 года около 190 тысяч крестьян были пойманы и отосланы назад в свои села умирать от голода [69] .
68
Davies R.W., Wheatcroft S.G. The Years of Hunger. – Pp. 190–192.
69
О том, что голодающие считались шпионами, см.: Шаповал Ю. Голодомор. Про 190 тысяч пойманных и отправленных назад крестьян см.: Graziosi A. The Soviet 1931–1933. – P. 7. О событиях 22 января см.: Марочко В., Мовчан О. Голодомор в Україні 1932–1933 років. – С. 189; Graziosi A. The Soviet 1931–1933. – P. 9.