Кровавый апельсин
Шрифт:
Рука Рэнди вновь скользнула к кинжалу.
Пальцы Таннера впились в его разрисованное татуировкой предплечье. Взбугрившиеся мышцы распирали короткий рукав белой футболки.
— Заявляю вам, — процедил Таннер, — что это клевета. — Губы его растянулись в некое подобие улыбки. — Неплохо придуманная, но клевета. Эд Бонифейс — ваш давний друг, верно? В таком случае... Я понимаю, Эд сейчас в затруднительном положении, и полмиллиона страховки за «Стрит Экспресс» ему как нельзя кстати, не правда ли? Только я сомневаюсь, что он ее получит.
Я пристально взглянул ему
— Пока ничего не ясно.
— А я уверен, — подчеркнул Таннер.
Золотые панели с мраморными стенами действовали на меня угнетающе. Я развернулся и пошел прочь.
Я спускался по трапу, размышляя об Алане Бартоне. Тогда, на «Экспрессе», он выглядел каким-то слишком затюканным. Он сказал, что боится воды. Я был готов поверить в то, что со страху он мог сбежать в Ардмор, мог добраться до Корка, забиться в кабак, где его выловил Рэнди. Я вспомнил его лицо, все в красных пятнах, дрожащие слюнявые губы, словно у провинившегося ребенка... Тогда он явно запаниковал. В таком случае у него не было никаких причин не удариться в панику и сегодняшним утром.
Я шел по причалу, удрученный тем, что позволил сам себя одурачить. Появилось четкое желание выпить и привести в порядок собственные мысли. Поэтому ноги мои сами повернули в сторону яхт-клуба. Я вошел в бар, отделанный красным деревом, и заказал бренди. Бар яхт-клуба я выбрал еще и потому, что был уверен: мне удастся посидеть здесь в одиночестве. Все нормальные жители Пултни в это время собирались в баре «Русалка». Но я ошибся.
— Эй, ты что там застрял! — услышал я знакомый голос. Обернувшись, я увидел Эда, приветственно махавшего мне своей лапой с зажатой между пальцами неизменной сигаретой «Сеньор Сервис». Его светло-коричневый пиджак количеством пятен напоминал уже армейскую камуфляжную куртку. Рядом с ним сидел довольно высокий мужчина. Волосы его торчали во все стороны, словно наэлектризованные, огромные квадратные очки больше всего были похожи на две оконные рамы.
— Иди к нам, — радушно предложил Эд, плюхнув руку на плечо своему спутнику. — Знакомься, это Морт Салки, директор по связям с общественностью, фирма «Оранж Карз». Мы приземлились тут поболтать немного после той толкучки.
Я неуверенно улыбнулся и пожал крупную костлявую руку мистера Салки.
— Мне очень понравилось ваше судно, — произнес Салки, не обращая внимания на Эда. — Я тоже был на «Гекле». Великолепное зрелище. Позвоните мне при случае, возможно, нам есть, о чем поговорить.
И он протянул мне визитную карточку. Эд, перебивая его, завопил:
— Слушай, я только что рассказал старине Морту, какую лодку я собираюсь построить!
— Да-да, — подхватил Салки, обнажив в улыбке два ряда огромных зубов. — Восхитительно. Извините меня, но я должен идти. Напишите мне обо всем, хорошо? — Он двинул плечом, сбрасывая руку Эда. Та безвольно скользнула вниз. — Джимми, — обратился Салки ко мне. — Не забудьте позвонить! — Он быстрыми шагами пересек зал и исчез за стеклянными дверьми.
— О, это важная шишка, — сказал Эд. — Мне с трудом удалось затащить его сюда.
— Ты знаешь, что Алан Бартон был на борту «Геклы»?
— Слышал, — вяло отозвался Эд. — Он сбежал, как последний трус, верно? Все это очень интересно, но не закажешь ли ты еще виски, Джимми?
Я выполнил его просьбу и поинтересовался:
— Ну и что ты об этом скажешь?
— Не сейчас. Мне еще надо кое-что выяснить.
— О чем ты?
Официант принес виски. Эд жадно отхлебнул и повторив:
— Говорю тебе — еще не время.
— Но ты можешь мне хоть объяснить, — не отставал я, — откуда он взялся? Почему ты с самого начала был уверен, что канат — это его рук дело? И, в конце концов, почему я должен верить, что не ты сам все провернул ради полумиллиона страховки?
Эд тяжело повернулся в мою сторону. От него несло виски, как из бочки; глаза бессмысленно блуждали по сторонам. Он выдавил из себя смешок, который я бы сравнил со скрипом заржавевшей двери.
— Ради страховки? Ты шутишь! Я разговаривал с ними сегодня утром. Агент сказал, что расследование может продлиться год! Кроме того, он сообщил, что даже если удастся доказать вину Алана, то ведь он формально был членом экипажа, значит, крушение было инсценировано, и никакая страховая компания не станет расплачиваться за такие шутки.
Он допил свое виски и выразительно помахал пустым стаканом в воздухе, привлекая внимание бармена.
— Повторить! — выкрикнул он и продолжил, обращаясь ко мне: — Надеюсь, мне удастся подать на него в суд. Ведь это как-никак полмиллиона фунтов.
Он опять рассмеялся.
— Хорошо. Стало быть, ты собираешься доказать, что Алан перерубил канат. Но где ты его подцепил?
— Он появился неожиданно. Попросил взять его с собой. И я подумал: почему бы и нет?
— Вот так просто?
— Да, тебя это удивляет? Но кто же знал? А сейчас я занимаюсь собственным расследованием. И кое-что накопал. Не обижайся, старина, но пока не выясню все окончательно, говорить не хочу.
Я разозлился.
— Мне плевать, выяснишь ты что-нибудь или нет. Три месяца назад все считали тебя фаворитом. Посмотри на себя! Если ты не угодишь в долговую яму, ты пропадешь в кабаках! Ты же пьешь беспробудно, и тебе хоть бы хны! Только не надо мне говорить, что ты так переживаешь за свою разбитую лодку. Это все началось гораздо раньше. — Я чувствовал, что слишком уж разошелся, но что поделать, назвался груздем — полезай в кузов. — Ты ведешь себя как последнее отребье и всех накручиваешь своим идиотским поведением. Что случилось?
Я увидел, что Эд не на шутку рассвирепел и на какое-то мгновение превратился в того Эда Бонифейса, с которым мы вместе ходили через Атлантику. Но он тут же втянул голову в плечи, как старая черепаха, и сник.
— Мой старикан умер, — негромко сказал он. — Теперь эта проклятая лодка! Все кончено. Осталось запродать кому-нибудь руку. Или ногу. Заложить все, к чертовой матери! Ты понимаешь, что все это значит?
Я прекрасно понимал его.
— Но ты же проходил уже через нечто подобное. Что ж теперь тебя так подкосило?