Кровавый дракон
Шрифт:
Дилль вздрогнул, когда световой шар в очередной раз погас. Интересно, сколько он тут просидел?
"Меня прозвали Адогордом Неистовым. Всё чаще на меня накатывали приступы беспричинного гнева, даже тогда, когда я не использовал драконью ярость. Однажды, когда я проезжал через небольшой городок в Тилисе, местные стражники попытались содрать с меня въездной налог. Я был один, и они решили немного подзаработать. Раньше их наглость лишь позабавила бы меня, но я уже переступил черту сдержанности. Ярость захлестнула меня — сначала сгорели стражники вместе с будкой и городскими воротами, а затем начал полыхать и сам город. Моё сознание растворилось в кровавой драконьей магии, и когда я очнулся, городок уже догорал, а все его жители были
После этого случая я стал осторожнее, но контролировать себя не всегда получалось. Любое возражение или, тем более, оскорбление выводило меня из равновесия, а драконья ярость заливала моё сознание. Так были уничтожены несколько хуторов, с десяток трактиров и пара деревень. Меня уже боялись не только враги — теперь настал черёд соратников. Меня стали звать Адогорд безумный."
Дилль хмуро перелистнул жёлтую бумагу. В библиотеке он читал жизнеописание Адогорда, и события, изложенные историком, воспринимались, как полусказка. А сейчас он словно слушал исповедь, и от этого мурашки бежали по коже.
"Чашу терпения императора Хельма и совета мастеров переполнилась, когда во время очередного приступа я уничтожил полевой лагерь Котвинского пехотного полка. Я не желал зла пехотинцам, тем более — смерти. Просто тот приступ оказался слишком сильным для моего уставшего сознания. Около шестисот человек погибло, ещё столько же были ранены и обожжены. Оставшиеся в живых котвинцы прикончили бы меня, если бы так не боялись. На следующий день поступил приказ из Мироттии — прибыть в столицу на суд магов и Его императорского Величества. Я покинул расположение Котвинского полка, но поехал не в Мироттию.
Почти месяц я скрытно двигался туда, где спрятал яйцо королевы драконов. Добравшись до места, я увидел, что оплавленная земля заросла густой травой и колючим кустарником. Тайник никто не нашёл. Я достал яйцо, по-прежнему надёжно укрытое полем спокойствия, и направился в родной Ситгар. Не скажу, что это было лёгкое путешествие, даже для мага такой силы, каким я к тому времени стал.
Прибыв в Тирогис, я первым делом изгнал наместника императора и его челядь. Затем наступил черёд магов из ситгарской Академии: я выпроводил всех — от мастеров до сопливых адептов. Когда городские старшины обратились ко мне с вопросом, что дальше будет с городом, я брякнул первое, что взбрело в голову, и объявил Ситгар вольным государством, больше не подчиняющимся Империи. На робкое замечание, что император рассердится, я ответил, что сумею защитить и Тирогис, и весь Ситгар. После этого началось бегство военных и мирных горожан из Тирогиса — никто из них не желал становиться мишенью для императорских стрелков. Да и моя дурная слава была хорошо известна. Столица Ситгара опустела.
Но меня это не волновало. Я получил запас времени, который мне был нужен для организации нового тайника. Я целую неделю не вылезал из библиотеки, проштудировал все книги и справочники по биомагии, созданию големов и теории самовозобновления, после чего принялся создавать хранителей."
— Это он про вас, кругляши, — сказал Дилль в закрытую дверь.
"Я хотел сделать таких стражей, чтобы они были физически сильны, могли самовосстанавливаться и самовоспроизводиться и, самое главное, чтобы они умели уничтожать любое магическое проявление. Последнее было остро необходимо, так как твари, которые образовывались в результате непостижимых реакций в сборнике, были пронизаны магией, и уничтожать их являлось первейшей задачей хранителей.
И я сумел создать этих существ и назвал их муарами. Поначалу, поторопившись, я едва не погиб от своего же творения. Первый созданный муар, едва уловив мою магию, начал вытягивать из меня жизнь — к счастью, я успел порубить его на куски своим посохом. Я учёл ошибку и внёс контур послушания. После этого муары, едва появившись, знали, что я — их хозяин."
— А я? Я-то почему их хозяин? — спросил Дилль и тут же получил ответ на свой вопрос.
«В контур послушания я ввёл три условия: моя личная аура, которая ни при каких обстоятельствах не должна игнорироваться муарами — так я обезопасил себя от их нападения даже во время приступов ярости. Кроме этого, муары обязаны подчиняться тому, кто будет соответствовать двум условиям: он должен обладать даром дракона и не применять его против муаров. Ты, читающий эти строки, соответствуешь критерию послушания, но стоит тебе обратить против муаров драконью магию, и они немедленно уничтожат тебя. Не забывай об этом, если хочешь жить.»
Дилль припомнил, как во время первой встречи с муарами в нём всколыхнулась драконья ярость, но он не смог использовать её из-за блока гроссмейстера Адельядо. И муары признали его мастером, которому обязаны подчиняться.
— Ну и ну, — покачал он головой. — Оказывается, гроссмейстер, сам того не зная, спас мне жизнь.
"Каким бы сумасшедшим выродком меня ни считали, я всегда преследовал одну цель: благополучие людей. Поэтому моим преемником должен быть человек, ещё не сошедший с ума от драконьего проклятья. Ты доказал, что сильнее драконьей ярости, потому и сумел стать хозяином муаров и смог попасть в эту комнату. Только тот, кто в силах контролировать безумную ярость, может держать в руках дальнейшее развитие рода человеческого. Пока яйцом королевы Ингрис владеют люди, драконы будут им подчиняться, и хранителем тайны должен быть человек с холодным умом.
Сам я больше не могу сопротивляться приступам сумасшествия, вызванным драконьей магией. Каждый раз, погружаясь в пучины драконьей ярости, я понемногу рушил то, что составляет моё «я». Слишком часто я безоглядно пользовался этой мощью. И вскоре наступит момент, когда человеческое тело и сознание перестанут быть. Что со мной случится дальше — не ведаю. Быть может, тело умрёт, а сознание унесётся в лабиринт миров, который в последнее время всё чаще снится мне по ночам. Или я превращусь в огненную элементаль. Или просто умру, а искра сознания погаснет. Ясно одно: мой человеческий жизненный путь вскоре прекратится. Никто не знает, даже гроссмейстеры, что происходит после физической смерти."
— А монахи утверждают, что умерев, человек попадает в объятья Единого, а уж он решает, что с человеком станет дальше, — вслух сказал Дилль. — Но во времена Адогорда ни монахов, ни Единого не было. Лично я бы предпочёл вариант с лабиринтом — во всяком случае, было интересно поглядеть на другие миры.
"Тирогис осаждён войсками императора Хельма. Драконы отказались помогать им в войне против меня — они, несмотря ни на что, по-прежнему считают меня своим младшим братом. Вскоре Тирогис будет захвачен, а меня, если до того времени я не умру от очередного приступа ярости, пленят.
Не хочу отдавать яйцо королевы в руки императора или совета мастеров: никто из них не сумеет устоять против соблазна окончательно и навечно поработить драконов, а благородные ящеры не достойны такой жалкой участи. Но и сейчас вернуть яйцо драконам тоже не могу. Империя, хоть и сильна, как никогда, но без поддержки огнедышащих ящеров не сможет противостоять некромагам, которые спустя какое-то время обязательно ввергнут весь мир в пучину мрака. Я оставляю яйцо королевы драконов здесь, в подземелье Академии. Поле спокойствия, которое защищает его, остановило время. Ключ к полю — драконий дар. Детёныш королевы находится в полной безопасности и родится, когда настанет его время, но этот момент теперь определяешь ты. Ты, мой собрат, теперь несёшь тяжкую ответственность за отношения между людьми и драконами. В твоей власти вернуть яйцо и лишить людей поддержки могучих ящеров или оставить всё, как есть. Распорядись полученным знанием мудро."