Кровавый омут Карабаха

Помпеев Юрий Александрович.

1938-го года рождения, работает в жанре литературного факта.

Автор более 20 книг.

Его главный интерес — всегда судьба человека в новейшей истории. Основные книги: «Хибинская Спарта» (1971 г.), «По тревоге» (1968 г.), «С такими людьми» (1973 г.), трилогия «Мятежники» (1985–1989) и другие.

Перед Вами, уважаемый читатель, по существу — дневниковые записи петербургского литератора-документалиста Юрия Александровича Помпеева, которые он вел

в начале 1990-х годов. Они воплощены им в двух первых частях — книгах «Кровавый омут Карабаха» (1992 год) и «Юдольные дни» (1993 год). В них писатель хроникально прослеживает возникновение и эскалацию войны за Карабах и зловещую роль в этих событиях, унесших тысячи человеческих жизней, творцов идейного национализма. Карабахский сюжет, по мнению автора, явился главным толчком, приведшим к распаду СССР.

Третья часть повествования — «Руины» тоже носит документальнодоказательный характер, здесь описываются события конца 1990-х — начала 2000-х годов в России, Прибалтике и Закавказье. Повествование наполнено глубокой сердечной болью о потерях и последствиях навязанной Азербайджану агрессии. Заканчиваются «Руины» главой «Заноза Карабаха: 15 лет спустя», включившей ответы Ю. А. Помпеева на вопросы посетителей форума www.day.az в Интернете в 2007 году.

В итоге «Вершители судеб наших» представляют сегодня уникальную энциклопедию о поведении множества лиц, посетивших наш мир в его минуты роковые, запечатленные полемическим пером нашего современника.

До чего ж терпелива и снослива душа русского литератора! Ему плюй в глаза — скажет, божья роса. Так и я четыре с лишним года почти с олимпийским спокойствием, прерываемом иногда то всхлипом, то проклятием, взирал на черную тучу, распластавшуюся над карабахским нагорьем. Как она то завертью крутилась, то спускалась вероломной воронкой, вздымая и захватывая виром не только пыль, песок и камень, но и человеческие жизни без разбору, будто колосья с вороха. Как клочья этой смерчевой тучи, начиненные чумным ядом пещерного национализма, мечутся над суверенными землями и нейтральными водами.

И как Александр Исаевич Солженицын в сентябре 1990 года, обустраивая Россию, посильно, в скобках, мимоходом сообразил: Карабах, мол, в свое время отрезали Азербайджану, какая разница — куда, лишь бы угодить в тот момент сердечному другу Советов — Турции. И будто плетюхнул с казацкой удалью писатель-христианин по глазам целого народа, исконно удобрявшего и столетьями вспахивавшего эти нагорья, задолго до мира в Гюлистане и Туркменчае. И содрогнулся от боли в своем шушинском мавзолее поэт Молла Панах Вагиф, карабахский визирь, сторонник союза с Россией еще в конце XVIII века. И ведь внес это скобковое замечание Александр Исаевич по генной коньковой ориентации на армян имперских сил России, видевших в них свою главную опору на Кавказе. А то, что эта опора, кровью зацементированная, шатка и коварна, вермонтскому затворнику неужели неведомо? Ведомо, — но как не высказаться за христианский форпост России, кроме кровавых распрей, ничем в истории не отмеченный. Ради того, чтобы лишний раз уколоть Ильича — первого, который, к слову сказать, держиморд российских всегда осаживал — и в Закавказье, и в Украине.

Что уж говорить о бывших смиренниках, российских интеллигентах, которые уже не позаглазью, а прилюдно оборачивались соавторами и режиссерами успешного разгрома, переворота и страшного беспорядка в доме, называвшемся недавно одной шестой.

Я терпел упреки собственной совести за молчание, когда невинная кровь детей, стариков и женщин уже не просто становилась бедой и уликой, снилась по ночам, но и кровью смывалась, а ложь оборачивалась красной речью и заполоняла словоблудием высокие трибуны и эфир. Эта болезнь, кстати, больно заразная: разолгавшихся не уймешь. И какая сила примера: власти лгут, а нам не велят?! Ну уж!..

Что придавало силы в позорном тумане долготерпения? Русская надеюшка на то, что ложь доведет до правды, до истины той неведомой силы, что толкает преступника в овраг — взглянуть на безвинную жертву, брошенную им когда-то в валежнике. Правильно говорят: не будь лжи, не стало бы и правды. Ведь и ложечка для раздачи святого причастия в старину именовалась лжицей.

Не сомневался я, что начнут проговариваться расторопные деятели, когда и под их ногами затрещит по швам и обручам не валкая, казалось, остойчивая палуба Федерации, и от колотухи вечевых колоколов «всю Россию затрясет в ознобняке», как говаривал покойный Федор Александрович Абрамов.

И — началось. Беру навскидку самые последние (март 1992 года) признания лидеров «КриК»-а — Комитета российской интеллигенции «Карабах».

«Мы своими руками создаем Карабахи» — озаглавил свою статью в «Комсомольской правде» Андрей Нуйкин (он же — А. Тарасов).

А вот Федор Шелов-Коведяев, когда-то доверенное лицо Г. Старовойтовой на выборах в Ереване, а ныне — первый зам. министра иностранных дел России, в интервью на борту самолета ИЛ-68, выполнявшего рейс Брюссель-Москва, назвал иных виновников драмы:

«Конфликт в Нагорном Карабахе — это хорошо спланированная, заранее подготовленная акция, провести которую выпало коммунистическому руководству Армении… Лидеры «карабахского движения» гипертрофировали принцип самоопределения нации, доведя его до той крайности, за которой начинается сепаратизм».

Весьма туманно, как и положено дипломату: одни «спланировали, заранее подготовили», другим «выпало», а третьи «гипертрофировали».

Зато словесная ухватка Галины Старовойтовой, советника президента России по межнациональным проблемам, «цинковой леди», «нашей Тэтчер», воинственна до дрожи:

«Даже если бы Армении не существовало, Азербайджану все равно пришлось бы иметь дело с карабахской проблемой».

Вот ведь какая мистика: даже если бы и Азербайджана не существовало, нам, современникам Г. Старовойтовой, всё равно пришлось бы иметь дело с карабахской проблемой. Такова логика государственной дамы: пришлось бы, и вся недолга. И напрасно попрекает ее двойным стандартом Николай Ильич Травкин, сторонник самоопределения Крыма: крымская карта наравне с карабахской были сброшены на игральный стол «пробными камнями» перестройки. Двум национальным проблемам посвятил свое письмо в начале 1988 года на имя М. С. Горбачева Андрей Дмитриевич Сахаров: праву крымских татар жить на родине и передаче НКАО в состав Армянской ССР. Тогда же Г. Старовойтова переехала из Ленинграда в Москву для работы в новом Центре по изучению межнациональных отношений при Президиуме Академии наук

СССР, имея в научном багаже одну книгу о положении этнических меньшинств в городах на примере татарской, эстонской и армянской общин Ленинграда. Однако выбор А. Д. Сахарова и Е. Г. Боннэр, как показали ближайшие события в Ереване и Степанакерте, оказался безошибочным.

И вот теперь, спустя четыре года, в условиях острейшей информационной войны вокруг Карабаха, я решился предпринять это рискованное расследование, потому что понял: выжидать чего лучшего нет мочи. Это не значит, что я уж совсем молчал. В начале декабря 1988 года опубликовал в «Ленинградской правде» личное обращение к писателям Азербайджана и Армении, ко всем гражданам двух республик. Тот «Голос тревоги» был оплеван «патриотами» ряда российских изданий из-за действительно неуклюжего упрека в адрес русского народа, а потому я приведу это обращение с купюрой: в нем пульс тех первых дней декабря 1988 года, до землетрясения в Армении; еще мир не знал всего масштаба изуверской депортации почти двухсоттысячного азербайджанского населения из районов вокруг Севана, где их предки жили по меньшей мере пятьсот лет; да и сведения о ночном избиении митингующих 5 декабря при «очистке» спецназовцами площади имени Ленина в Баку не достигли моего родного Ленинграда. Вот этот текст: