Кровавый план египтянина

Бабкин Борис Николаевич

– Мужики! – закричал, поднимаясь, высокий толстяк. – Мы швейцарцев четыре-один сделали, а грузинов тем более. Бей их, мать твою!

Скорпион, отбросив блондинку, выхватил штырь. Он успел ткнуть им ударившего его толстяка в живот. Локтем отправил в нокаут пытавшегося схватить его сзади рослого мужчину, пинком в живот согнул еще одного. Но на него набросились трое пассажиров.

– Руку ему держите! – кричал сдавливающий шею Скорпиона коренастый мужчина лет сорока.

Шарафутдин, взмахнув рукой со штырем, бросился к пытавшейся подняться Лене. Иван, отбив удар шахида и пытаясь достать чеченца, метнулся в его

сторону. Падая на Лену, приземлился на вытянутые руки. Удар штыря пришелся ему в спину. Шарафутдин вторично ударил Ивана штырем под левую лопатку. Держа завернутого в простыню новорожденного, отрезавший пуповину Валерий в ударе-толчке выбросил обе ноги и повалил чеченца в кресло. На него сразу навалились одна женщина и двое мужчин. Лежащий с заведенными за спину связанными руками шахид глухо мычал. Плотный молодой парень, о котором он думал как о возможном противнике, оказался на удивление тренированным и довольно легко уложил его в проходе. Еще одного остервенело топтали несколько пассажиров. Пятерым пассажирам две женщины профессионально оказывали помощь, перевязывая колотые раны.

– Как вы, капитан? – спросил сваливший Ягуара летчик держащегося за живот командира экипажа.

– Вот это да, – промычал тот, – и роды, и захват… Всегда боялся этого. А тут сразу все…

Черноволосая, поправляя растрепанную в схватке с Луизой прическу, подскочила к стоявшему на четвереньках над Леной Ивану. Лена застонала:

– Помогите мне.

– Подожди, – ответила стюардесса. – Что с вами? – спросила она Крылова.

– Назови ребенка Иваном, – промычал тот, – и вылезай из-под меня, сейчас упаду…

– Возьмите, – Валерий протянул завернутого в простыню новорожденного, – мальчик. Да здравствует Иван Михайлович Крылов! – Он усмехнулся.

– Спасибо вам, – осторожно взяв мальчика, вздохнула стюардесса. – Я так перепугалась, когда все это началось и…

– По вас не скажешь, – перебил Валерий. – Когда сядем, у меня на столике будет письмо. Сразу отдайте его сотруднику спецслужб. А сейчас пусть немедленно передадут: в окружности, годной для съемки на видеокамеру, необходимо найти мужчину. Рост сто восемьдесят три, спортивного телосложения. Над правой бровью небольшой шрам. Стенка левой ноздри как бы заклеймена маленьким треугольным шрамом. Это надо передать немедленно, – повторил он и, положив на столик блокнот, стал быстро писать. – Вот, – он протянул стюардессе листок, – тип с такими приметами обязательно будет находиться в пределах видимости Кремля со стороны Мавзолея. Пусть берут. Это все организовал он.

Трое возбужденных дракой пассажиров усадили в кресло с откинутой спинкой закутанную в простыню Лену. Она не отрываясь смотрела на лежащего ничком Ивана и всхлипывала.

Москва

Абу Саид посмотрел на часы и взглянул на небо. Улыбнувшись, вздохнул:

– Все получится.

– Позвольте прикурить, – обратился к нему пожилой мужчина, проходивший мимо под руку с молодой женщиной.

– Сейчас… – Абу Саид удерживая левой рукой готовую к съемке видеокамеру, сунул правую в нагрудный карман рубашки.

Женщина неожиданно сильно ударила его в низ живота. Взвыв, он присел. Из-за угла выехала машина и, взвизгнув тормозами, остановилась возле него. Трое молодых людей мгновенно запихнули Абу Саида в открывшуюся заднюю

дверцу. Машина, едва дверца закрылась, рванулась прочь.

К остановившемуся «Ту-154» подъехали несколько машин и трап. Из открытых дверей первой вынесли завернутую в простыню роженицу, за ней с ребенком на руках спускалась пожилая пассажирка, оказывавшая помощь раненым. Наверх бросились вооруженные автоматами люди с закрытыми масками лицами.

– Мы сели, – дотронувшись до расслабленно развалившегося в кресле Валерия, сказала черноволосая стюардесса. И вздрогнула. Увидев на откинутом столике исписанный лист бумаги, взяла его.

* * *

– Я не понимаю, в чем дело? – по-арабски проговорил сидевший на стуле Абу Саид. – Я подданный Арабской Республики Египет. И требую…

– Хватит, господин Эль-Нахиб – усмехнулся один из троих офицеров ФСБ. – Давайте наконец говорить откровенно. Вы проиграли, и не стоит…

– Я требую, чтобы…

– Почитайте! – Полковник ФСБ, положил перед ним исписанный лист бумаги.

– Я не читаю по-русски, – покачал головой египтянин, но, скосив глаза вниз, усмехнулся. Взял листок.

«Послание с борта смерти, – прочитал он. – Надеюсь, тебе, подлая египетская морда, отдадут это письмо. Я изложил все, что знал о захвате, в другом письме. Это же – обращение к тебе. Ты все здорово придумал, и скорее всего что-то бы и получилось, если бы не один из факторов твоего гениального плана. Точнее, два. Женщина действительно начала рожать перед самым захватом. И еще. Отца ребенка звали Михаил Крылов».

– Умом Россию не понять, – по-русски пробормотал Эль-Нахиб.

«Сам понимаешь, мы, как представители всероссийского центра гинекологии, не могли не помочь Елене родить ребенка. Он оказался мальчиком. Я не знаю результата произошедшего на борту, но твой план провалился. Мне бы очень хотелось, чтобы выжил фанат футбольной России. А тебе напоследок совет: вспомни древний Китай. Надеюсь, обо мне ты ничего не скажешь. ФСБ разузнает все сама. Дважды предавший родину Валерий Соколов».

Отложив листок, Эль-Нахиб вздохнул:

– Нам нужны были русские. Моим людям я бы никогда не доверил сопровождение беременной. Их сразу разоблачили бы. Этот человек мертв? – спросил он полковника.

– Вбил себе в сердце один из буковых штырей. Из пассажиров убиты двое, ранены десять. Так что давайте…

– Я бы хотел отдохнуть, – вздохнул египтянин. – Потом я все объясню.

– Мать Соколова умерла примерно в одно время с ним, – тихо проговорил вошедший капитан. – Фанат-футболист жив, – улыбнулся он, – это сорокалетний житель Архангельска. Слышали бы вы, как он рассказывает о случившемся! Если бы не Крылов, все могло бы кончиться не так…

– Да, – вздохнул полковник. – И ничего не предъявишь командиру самолета, ведь он ни в коем случае не должен был выходить из кабины.

– Сынок, – прошептала лежащая на кровати Лена, – Иван Михайлович Крылов, Ванюшка мой. Ты будешь таким же смелым, как твой папа и тот, в честь кого я тебя назвала. Он спас нам жизнь.

– Да, – воскликнул молодой летчик с перевязанной рукой, – вот это полет! Дальше другие пусть летят. А ты, Рита, здорово с этой шахидкой расправилась.