Кровавый план египтянина
Шрифт:
– Значит, эти двое – врачи, – проговорила вышедшая из автобуса Луиза и быстро пошла к туалету. – Симпатичные мужчины! – Повернувшись, она посмотрела на стоявших рядом с чеченцем Валерия и Ивана. – Особенно этот блондин. Крепкий, настоящий самец.
– Что? – вскочив, спросил в сотовый Антон. – Значит…
– В четырнадцать часов, – перебил его мужской голос, – дети русского летчика должны быть у вас. После
– Ага, – испуганно вздрогнув, ответил Антон.
– Вот и пришел наш день, – со вздохом проговорил Магомед. – Сегодня мы устроим гяурам кровавую баню.
– Аллах акбар! – с улыбкой воскликнула Захра.
Они услышали, как хлопнула дверь. Выхватив пистолеты, прижались к стене справа и слева от двери.
– Это я, – раздался голос Хаджи. Войдя, он посмотрел на часы. – Осталось полтора часа. Детей…
– План изменился, – неожиданно, заставив Захру и Магомеда вскинуть пистолеты, раздался голос. – Работать будем по другому графику. – В комнату вошел Турок.
– Ты? – изумился Магомед.
– Отдыхайте пока, – снисходительно усмехнулся тот. – Время еще есть. Перезвони русским собакам, пусть не торопятся и ждут команды.
– Что-то вы веселые сегодня, – пожимая руки «курсантам», сказал Григорий.
– Погода летная, – улыбнулся Ян.
– Дожди стороной прошли, – кивнул Григорий. – Ромов документы на себя переоформляет. Я его компаньоном буду. Так что наведывайтесь иногда. – Он подмигнул Яну.
– Боюсь, не выйдет, – усмехнулся тот. – Далеко будем.
– Найдете время, – засмеялся Григорий. – Пойду охрану проинструктирую. Сегодня вроде какая-то комиссия должна нагрянуть. Как бы не влипнуть.
– Подожди, – остановил его Ян. – Какая комиссия? И почему ты…
– Хрен ее знает, – отмахнулся Григорий. – Точно не знаю. Но скорее всего менты, а еще экологи и прочая мура. – Он вышел.
– Рано еще. – Вячеслав остановил схватившего летный шлем Яна.
– Как бы поздно не было! – огрызнулся тот.
– Но Абу Саид приказал быть не раньше семи, – напомнил Руслан. – Сейчас только три.
– А если комиссия? – спросил Ян.
– Ну вообще-то, – сказал Вячеслав, – не первый раз наверняка приезжают комиссии. Потом Ромов говорил, что у него все куплено. Следовательно…
– Если что-то пойдет не так, – процедил Ян, – перестреляю всех и все равно доберусь до Москвы. Я последнее время только этим и живу.
– Доведете ее, – сказал пожилой чеченец, – и чтобы с ее головы волосок не упал. Завтра праздник города, и она наш подарок. – Он усмехнулся.
– Но мы плохо знаем Москву, – посмотрев на напарника, ответил рослый молодой чеченец.
– Я здесь вообще в первый раз, – признался другой.
– Значит, пойдете
Хава недовольно посмотрела на свое отражение в зеркале. Плотно облегающие ноги джинсы, светлые туфельки и белая майка.
– Вот, надень. Завтра будешь в этом. – Старик протянул ей куртку.
Хава надела расширенный книзу довольно длинный легкий жакет.
– Пояса под ним не видно, – сказал чеченец. – Незаметно будет, и в то же время выглядишь как все. Аллах простит эту вольность в одежде. Сейчас я отведу тебя, а завтра пойдешь одна. Зайдешь в кафе или бар, где будет побольше гяуров, и освободишь душу от тела.
– Я сделаю это, – прошептала чеченка.
Старик вышел. Хава некоторое время постояла перед зеркалом. Потом подошла к кровати и вытащила из-под нее спортивную сумку, достала сшитый из тонкого брезента широкий и толстый пояс. Надела на себя, выпустила прикрепленный к поясу проводок с выключателем от настольной лампы. Одернув подол жакета, повернулась перед зеркалом. Застегнула жакет на две нижние пуговицы. Опустив правую руку, коснулась пальцами выключателя.
– Аллах акбар, – прошептала она.
– Ну что? – повесив на плечо видеокамеру в футляре, подмигнул своему отражению в зеркале Абу Саид. – Сегодня мир вздрогнет. И все это придумал и сотворил я, Саид Эль-Нахиб, известный в определенных кругах как Стратег. Место для съемки я нашел. Надеюсь, Скорпион попадет точно. Конечно, праздник города завтра, но что поделаешь, будем бить сегодня. Аллах простит мне эту неточность. Осталось не так уж много времени, поброжу по столице, запечатлею лица прохожих москвичей до события, а потом после. И увижу разницу.
Хава медленно шла за идущим метрах в двух впереди нее пожилым чеченцем. Она ненавидела всех проходивших мимо. Увидев молодого мужчину, ведущего за руку девочку с большим бантом, зажмурилась. На глазах выступили слезы.
– Папа так же водил меня, – прошептала она, – а его убили, когда он хотел меня защитить. Ненавижу! – Чтобы не встречаться ни с кем взглядом, она опустила голову. – Я не могу больше жить. Мой день сегодня.
– Как отдежурил? – спросил догнавший Кравчука старший лейтенант.
– Да вроде нормально. – Сержант зевнул. – Драка была, скинхеды избили троих узбеков. Задержали… – Он снова зевнул.
– Не выспался, а по магазинам ходишь, – заметил старлей.
– Варя, жена, приболела. Вот и приходится. В аптеку зашел, заодно и продуктов купил. А вы…
– Погоди, – остановил его старший лейтенант. – И сюда пожаловали. – Он покачал головой. По другой стороне улицы шли пятеро наголо стриженных парней в армейских ботинках. – Ну-ка пошли, Кравчук, – увидев, что бритоголовые окружили пожилого мужчину, сказал старлей.