Кровавый поход
Шрифт:
Неуверенная улыбка заиграла на губах Нилы. Разве она сказала что-то забавное?
– Так вы принимаете его?
– Что? О бездна, нет, конечно. Думаете, мне хочется повесить себе на шею какого-то сопляка благородных кровей? Мальчику, кажется, четыре года?
– Шесть.
– Правильно, шесть. – Избранный встал. – Адроанская аристократия уничтожена. Они никогда не вернутся. – Он замолчал и осмотрелся. – А где же мальчик?
– Я его спрятала.
– Разумно.
– Сэр, – не сдавалась Нила. – Мой лорд, вы должны это сделать. Ему больше негде искать защиты.
– Кажется, у него есть вы.
– Я простая прачка.
– А одеты вы как официантка.
– Фартук? Нет, я прачка.
– А я уверен, что официантка, – повторил Избранный.
Наконец Нила сообразила: он смеется над ней.
– Мой лорд! – сказала она как можно тверже. – Вы обязаны защитить Жакоба Элдаминса.
– Нет, не обязан. – Избранный вздохнул, словно вдруг почувствовал усталость, и стал похож на старика, хотя мгновение назад выглядел лет на двадцать пять. – Мне нет никакого дела до адроанских аристократов. – Он прищурился и внимательно взглянул на нее. – Мы встречались прежде?
Она покачала головой.
– Что ж, хорошо. Я должен идти. Этот коврик нельзя держать здесь целый день.
Нилу охватила паника. Ничего не вышло. Избранный не хочет защитить Жакоба. Нет, она вовсе не пыталась избавиться от мальчика. Просто ему нужен более надежный защитник.
– Вы не собираетесь…
– Убивать вас? Нет. Вы пытаетесь спрятать последнего родственника Манхоуча. Вряд ли вы в ближайшее время станете рассказывать обо мне кому-либо.
– Стану, – заупрямилась Нила.
– Простите?
– Непременно расскажу. Если вы не поклянетесь защищать Жакоба.
– Вы просто восхитительны.
– Я не шучу.
– Уверен в этом.
Избранный наклонился, поднял ковер за один край и прислонил стоймя к стене. Затем посмотрел на него, словно прикидывая, как лучше взвалить ношу на плечо.
Нила оцепенела. Что ей теперь делать? Несомненно, она может раздобыть немного денег, но что дальше?
– Из вашего ковра течет кровь.
– И правда. – Избранный взглянул на темное пятно, расплывающееся по ковру. – Я думал, что прижег раны.
Холодок пробежал по спине Нилы.
– Кто там?
– Кто? Один идиот, по имени Ветас, или кто-то вроде него.
– Ветас?
– Да, он.
Нила бросилась к ковру и пнула его. Потом еще раз, и еще.
Избранный схватил ее за руку, оттаскивая от ковра.
– Он без сознания. И мне он нужен живым. Я еще собираюсь пытать его. Чтобы получить информацию.
Нила отошла от ковра и прислонилась к стене. Ей вдруг стало дурно. В тот момент, когда она избавилась от власти Ветаса, в голове все было так ясно. А теперь там накопилась куча вопросов. Ниле хотелось заплакать, но она справилась со слабостью и уставилась в стену, пытаясь придумать, что делать дальше.
Прошла минута, и девушка с удивлением поняла, что Избранный все еще стоит рядом.
– Разве вам не нужно спешить с этим? – Она кивнула в сторону коврика.
Избранный подошел ближе. Нила осталась на месте.
– Меня зовут Бо, – представился он.
Нила в ответ только фыркнула.
– Поймите, я не могу заботиться о мальчике, – сказал Бо. – Я сейчас не в том положении, чтобы кого-то защищать. Меня самого разыскивают. Но я могу предложить вам обоим несколько дней безопасности, пока вы не решите, что делать дальше.
– Почему?
Бо рассмеялся.
– Потому что у вас хватило храбрости потребовать что-то от Избранного и, насколько я понимаю, вы знаете этого парня. – Он коснулся ковра носком ботинка. – А еще потому, что вы довольно привлекательны. Но оставлю его лишь на несколько дней, не больше.
Он достал из нагрудного кармана карандаш и бумагу и набросал что-то на ней.
– Я должен идти, чтобы положить мой ковер в кладовку. Возьмите мальчика и приходите ко мне по этому адресу. Только, во имя Кресимира, убедитесь, что за вами не следят.
27
Потерпите еще немного, сэр.
Тамас с трудом сдерживался, чтобы не увернуться от иглы Олема. Телохранитель побрил висок Тамаса, промыл глубокую рану холодной горной водой, а теперь зашивал ее кишечной струной. Рана тянулась почти через весь висок Тамаса. Отклонись пуля на дюйм в сторону – и фельдмаршал отправился бы в последний путь. От этой мысли становилось жутко.
– Извини, – пробормотал Тамас.
Стояла невыносимая вонь от трупов тысяч людей и лошадей, начавших разлагаться на утреннем солнце. После сражения солдаты трудились весь остаток дня и все следующее утро, чтобы вытащить тела из траншей. Трупы уложили на земле, сняли с них обмундирование и ранцы. Лошадей освежевали.
Возможно, на войне и следует соблюдать некие правила морали, но солдаты Тамаса отчаянно нуждалась в пище и боеприпасах.
Временами до Тамаса долетали стоны и крики раненых. И кезанцев, и адроанцев оперировали в общем импровизированном госпитале. Ни у той ни у другой армии не было настоящих врачей, только обыкновенные солдаты, знающие, как обрабатывать раны.
Тамас заметил Гэврила, идущего к нему через лагерь.
Все признаки хаоса и неразберихи, что ввели в заблуждение кезанцев, теперь исчезли. Саперы наводили новый мост через Большой Палец. Повсюду горели костры, на которых коптилась конина. Квартирмейстеры распределяли захваченные у кезанцев и собранные у мертвых адроанцев боеприпасы. На земле лежали груды сапог, ранцев, одеял и палаток, а рядом – ружья, амуниция, пороховые рожки и патроны.
Гэврил подошел к Тамасу и сел на землю рядом:
– Генерал Сетал умер.
Тамас молча склонил голову, еще больше раздосадованный попытками Олема зашить рану:
– Удивительно, что он продержался так долго. Живучий старый пес. Докладывай.
– Судя по уже найденным трупам, с нашей стороны убито приблизительно две тысячи солдат. Еще три тысячи ранено. Из них четверть присоединится к убитым до конца недели, а половина останется инвалидами.
Потерять три с половиной тысячи за одно сражение – это был сокрушительный удар. Больше четверти всех сил Тамаса.