Кровавый поход
Шрифт:
– Ты за один день выкурил больше, чем другие за двадцать.
Кин сел на пятки, наблюдая за тем, как курит посетитель.
Таниэль отцепил от мундира серебряный значок порохового мага и покатал между пальцами.
– Должно быть, все дело в магии, – решил он. – Сюда заходили раньше пороховые маги?
Кин покачал головой.
– Я тоже никогда не слышал, чтобы пороховой маг курил малу, – признался Таниэль. – Мы вдыхаем порох. Нам не нужно ничего другого, чтобы привести себя в порядок.
– Тогда зачем тебе мала?
Кин принялся подметать пол.
Таниэль затянулся еще раз.
– Порох не помогает забыть.
– Ах, забыть! – Кин понимающе закивал. – Все курят малу, чтобы забыть.
Таниэль уставился в потолок кабинки, считая колебания гамака.
– Я иду спать. – Кин поставил метлу в угол.
– Подожди. – Таниэль протянул руку, но тут же одернул ее, сообразив, как жалко это должно выглядеть. – Дай мне столько, чтобы хватило на всю ночь.
– Ночь? – Кин покачал головой. – Уже утро. Ночью я работаю. Большинство курильщиков приходят ночью.
– Тогда дай мне столько, чтобы хватило до ночи.
Хозяин притона задумался, посматривая на шарик, который только что принес Таниэлю. Такого количества обычному посетителю хватило бы на четыре-пять дней.
– Дай свой пороховой бочонок, и я принесу столько, что ты сможешь курить три недели.
– Нет. – Таниэль сжал в кулаке значок. – Что еще предложишь?
– Я дам тебе свою дочь, тоже на три недели.
У Таниэля внутри все перевернулось при мысли о том, что гурланец предлагает свою дочь всем посетителям.
– Нет.
– Ты любишь рисовать? – Кин взял со стола альбом и карандаши, которые принесла Ка-Поэль.
– Положи на место.
Хозяин притона со вздохом вернул альбом.
– Тебе нечем платить. Нет денег.
Таниэль проверил карманы мундира. Пусто. Провел пальцами по серебряным галунам.
– Сколько дашь за мой мундир?
Кин потрогал ткань и фыркнул:
– Маленький кусочек.
– Давай.
Таниэль положил трубку на стол, снял мундир и отдал Кину:
– Ты замерзнешь насмерть. Не хочу платить за твои похороны.
– Сейчас середина лета. Дай мне эту проклятую малу.
Кин протянул ему до обидного маленький шарик липкой черной массы, а затем поднялся по лестнице, унося мундир. Таниэль слышал скрип шагов по половицам над головой и голос Кина, говорившего по-гурлански.
Он устроился в гамаке и глубоко затянулся.
Говорят, что мала заставляет человека забыться на много часов. Таниэль попытался вспомнить, сколько времени провел здесь. Несколько дней? Или недель? Не может быть, чтобы так долго.
Он вытащил трубку изо рта и рассмотрел ее в тусклом свете свечи.
– Проклятое зелье не действует, – сказал он себе.
Он все еще видел, как Кресимир появляется из облака, спустившегося с неба. Бог! Настоящий живой бог. Таниэль задумался, что сделал бы с ним в детстве священник, если бы знал, что Таниэль вырастет и застрелит божество Девятиземья.
Время не остановилось, когда зачарованная пуля попала в глаз Кресимира. Значит, мир может существовать и без бога. Но сколько людей умерло, пытаясь помешать Кресимиру вернуться в мир? Сотни адроанцев. Друзья. Боевые товарищи. Тысячи кезанцев, причем сотни из них – от руки самого Таниэля.
Каждый раз, закрывая глаза, он видел новое лицо. Иногда людей, которых убил. Иногда Тамаса или Влору. И иногда Ка-Поэль. Возможно, так подействовала мала, но сердце забилось быстрее, когда он увидел лицо девушки-дикарки.
Таниэль услышал скрип шагов и поднял голову. Сквозь дурман он разглядел Ка-Поэль, спускавшуюся по лестнице. Она подошла и хмуро посмотрела на него.
– Что такое?
Она дернула его за сорочку, потом схватилась за свою длинную накидку. Мундир. Проклятье! Сразу заметила.
Таниэль прикрыл ладонью шарик малы.
Ка-Поэль вытянула руку и неуловимым движением вытащила трубку у него изо рта.
– Ах ты, маленькая дрянь! – прошипел Таниэль. – Отдай.
Он пытался поймать ее, но она отпрыгнула и встала посреди комнаты, победно усмехаясь.
– Ка-Поэль, принеси мне трубку.
Она покачала головой.
Таниэль тяжело задышал. Глаза внезапно затянуло пеленой, то ли от малы, то ли от ярости. После недолгой борьбы с собой он снова уселся в гамак.
– Отдай мне ее.
Таниэль свесил ноги с гамака и попытался встать, но волна тошноты накатила даже сильнее, чем когда он открывал третий глаз, чтобы увидеть Иное. Он опустился в гамак, кровь стучала в ушах.
– Бездна!.. – прошептал он, хватаясь за виски. – У меня совсем не осталось сил.
Ка-Поэль положила трубку на табурет в дальнем углу комнаты.
– Не оставляй ее там, – произнес Таниэль ослабевшим голосом. – Принеси ее мне.
Девушка опять покачала головой, стащила с себя накидку и, прежде чем он успел возразить, накрыла ей Таниэля до плеч.
Он оттолкнул накидку:
– Ты простудишься.
Ка-Поэль указала на него.
– Сейчас же лето. Со мной все в порядке.
Она снова укрыла его.
Таниэль опять откинул накидку:
– Я не ребенок.
Что-то сверкнуло в ее глазах. Она забрала у него накидку и бросила на пол.
– Поэль, что…
Собственный сдавленный крик помешал ему договорить: она закинула ногу на гамак и уселась прямо ему на колени. Затем пошевелила бедрами, устраиваясь поудобнее, и сердце Таниэля забилось быстрее. В тесноте кабинки их лица почти соприкоснулись.