Шрифт:
Отчаяние
Этот мир начал падать в Бездну с начала первой войны по истреблению. Раньше рас было 5, но другие 4, видящие в нас угрозу их Государствам, практически уничтожили всех представителей нашей расы Злотарианцев. Выжили лишь те, которые обладали высшей магией, но им не удалось долго скрываться от созданных союзом стихий безвольных существ, которые были чем-то вроде големов из плоти без души. Они отлавливали и отправляли Злотарианцев в тюрьмы-шахты, где те работали, в шахтах добывая драгоценные металлы, умирая от голода и жажды. Это было жестокое порождение союза Стихий.
Этот Союз Стихий состоял из 4 рас. Каждая раса, из которых обладала стихийной магией. Эти расы – это Голдорианцы, Кирраторы, Альвианы, Рионы. Они видели, что раса Злотарианцев обладала
Кир, король Кирратора, понимал, что рано или поздно наша раса уничтожит его королевство. Он созвал тайный совет лидеров других государств ради объединения в один союз и решения вопроса с Злотарианцами. Это были Алир (диктатор Альвиан), Оргол (Король Голдорианцев), Райши (император Рионы), они обсуждали, что лучше предпринять: уничтожить всех Злотарианцев или подчинить их. Никто не предлагал выстраивать с ними дружеских отношений. Из-за алчности правители не желали налаживать коммуникацию, лишь только у Короля Оргола были мысли о союзе с нами, но он понимал, что если он и заключит с Злотарианцами союз, то их просто уничтожат другие 3 расы. Поодиночке они не так сильны, как вместе.
У каждой расы есть своя особенность: Альвианы – отличные маги води и заклинатели лечения, Голдорианцы – маги земли и созидания, Кирриторы – молнии и разума, Рионы – огонь (вторым элементом они были обделены), но они воины, искуснее которых и не отыскать. Около шести лет они копили армии, готовились, и вот в 1232 году от смерти последнего дракона их союз вышел из тени, а сами они объявили войну кровавой расе.
Война длилась 3 года… Это была самая кровопролитная война, в ней погибло 160 миллионов существ. В мире произошла “Великая скорбь”, но мне было не до этого. Мне нужно было всеми силами скрывать, что я был Злотарианцем. Каждый день – это игра на выживание, и у этой игры правила постоянно сменяют друг друга. Так я жил около 4 лет. Мне уже стукнуло 16 в то время, как “Великая скорбь” закончилась и во всю силу активизировался указ о поимке и заключении в специальные тюрьмы Злотарианцев. Узнать об этом вовремя мне не удалось, и в ту же ночь меня схватили.
Меня посадили в тюремный экипаж. Я был в нём один. На вид это был металлический контейнер с железной решёткой в одной из стен. Я даже ничего и сделать бы не смог для того, чтобы сбежать, так как вся повозка была покрыта не то, что магическим барьером, а самой антимагией. Я хоть и знал всего одно заклинание для создания клинка крови и смог бы выбраться, но не в этой ситуации. Путь занял бы около трёх дней, но получилось так, что один из Алхимиков-отшельников узнал о тюремном экипаже с антимагией. Он преградил путь, свалив дерево на дорогу. Пока големы плоти расчищали путь, этот алхимик открыл экипаж и забрал меня с собой. Как оказалось, ему понадобился я, а не антимагический экипаж. С помощью свитка портала он перенёс нас к себе в башню, и Я не услышал ни одного слова. Он просто молчал, а меня приблизительно через час или два вырубило. Сон был не самый приятный. В этом сне я видел того алхимика, его злобный взгляд и чувствовал острую боль, а после мне открылось озеро, полное крови, и я стоял в нём по колено. Мои руки тоже были в крови, а после я видел девушку, стоящую у того озера с презирающим взглядом. За её спиной возвышался силуэт бронзового Дракона, он так и излучал удовлетворение, а за моей спиной было 4 силуэта… но на этом сон мой прервался.
Проснувшись, я обнаружил себя в камере присоединённым к какому-то прибору. Как я не пытался освободиться, мне не подавался этот механизм. Позже ко мне спустился тот Алхимик, он назвал себя Рейлаг. Рассказывать о своих планах он явно не желал и незамедлительно включил этот загадочный механизм. В мою плоть вонзились сотни острых тонких игл. Боль была настолько сильной, что я вопил от боли, кричал, молил о пощаде, как вдруг я понял, что мою кровь выкачивают. Меня уже не волновала боль, я осознал, что, если из меня выкачают всю кровь, я погибну. Я пытался контролировать процесс. Я увеличивал её свёртываемость там, где были иглы. Мне удалось прекратить этот процесс, но Рейлагу это точно не понравилось. Он решил перезапустить механизм, как вдруг закрыл мой рот кляпом и скрыл магией иллюзии место, где я находился.
К нему вошли те големы из плоти. Они пришли сюда, следуя за остаточной магией. Эти создания обыскивали всю башню в то время, как я пытался подчинить кровь в резервуаре. На мгновение мне это удалось и получилось сделать гидравлическую бомбу. Капсула разлетелась с оглушающим звуком, на который среагировали големы. Рейлаг понимал, что другого выхода у него нет. Он без жалости испепелил огнём одного из големов, но второй уже спустился и успел развеять иллюзию. Он был моей слепой верой в спасение. Я позабыл, что он спасает не ради добрых помыслов, а потому что ему приказали доставить меня в место похуже этого. Он освободил меня и только хотел вырубить, как был пронзён ледяным копьём. Я быстро оклемался и начал думать, что можно сделать в этой ситуации. В конце концов я предпринял отчаянную атаку, создав 2 клинка крови, и ринулся в бой. Рейлаг ожидал этого, поэтому уже подготовил своё заклинание. Он выпустил испепеляющую стрелу, а за ней ледяной клинок. От стрелы я увернулся, а вот от клинка не смог, мне тут же отрубило левую руку. На мгновенье я почувствовал острую боль, но продолжил наступление. Рейлаг не был готов к тому, что я увернусь. Он в панике пытался прочесть свиток скачка, но я успел его несмертельно ранить, он перенёсся. Далеко он прыгнуть не мог, возможно, он в несколько сотен метров от башни. Я не стал тратить время на его поиски и обыскивал башню на наличие целебных зелий. Мне удалось найти только одно зелье для лечения, а остальные склянки содержали в основном яды и уязвимости к каким-либо стихиям. Выпив зелье, я сосредоточил ману в левом плече, рана затянулась в мгновение ока, но остаточная боль всё ещё не давала мне покоя. Я обыскал всю башню и из полезного нашёл свиток Городского портала, свиток Возвышения феникса (целебная магия огненного элемента) и чертежи холодного оружия. Мне это очень сильно пригодится, ведь моя магия создания кровавых клинков заключается в том, что я могу создать только то оружие, которое видел или знаю все его геометрические данные. Собравшись, я использовал свиток Телепортации.
Слепая вера
После прочтения свиток сгорел, а я оказался в пригороде столицы Голдорианцев Альгорн. Об этом городе мне практически ничего не известно. Я решил, что лучше будет узнать, где что находится. Вот только мой вид не то что не внушал доверия, а отторгал всех. Пытаясь разыскать магазин одежды, я заметил, как все обходили меня стороной, и неудивительно: в кровавых одеяниях, повсюду раны, нет левой руки. Один Голдорианец подошёл ко мне, он начал спрашивать меня, да только я не знал их языка. Мене были ведомы только Кирриторский и Злотарианский языки. Я начал говорить на Кирриторском, и лекарь понял меня. Завязался разговор:
– Значит, ты не немой… и хорошо! Я всё пытался спросить о том, что произошло с тобой, не нужна ли тебе помощь.
– Я попал к сумасшедшему алхимику, он выкачивал из меня кровь и наблюдал за этим со злобной ухмылкой, – со слезами сказал я.
– И как ты сбежал от него?
– Я сотворил вспышку молнии и ослепил его, а после молнией вывел тот механизм, который высасывал кровь. Освободившись, я достал свой меч и напал на него, но он пустил испепеляющую стрелу, а за ней ледяной клинок. От стрелы я увернуться смог, а от клинка не успел, и вот последствия.
–Ужас! Ты, наверное, пережил сильный стресс! Пойдем, я тебя на время приючу, но только на одну ночь, а дальше уже будешь платить.
–Спасибо вам огромное! Я уже подумал, что так и умру, – дрожащим голосом сказал я.
–Меня, кстати, зовут Торгрим, а тебя как?
–Я Вариматрос. Рад знакомству!
Мы шли по городу размеренным неторопливым шагом. Он привёл меня к портному, где заказал мне новую одежду. С меня сняли мерки, и мы пошли дальше. Проходя рядом со старыми покосившимися домами, мы подошли к его дому, который не сильно отличался от других домов. Мы вошли.