Кровавый юбилей
Шрифт:
4. В Восточной Европе становилось всё более напряжённо. Назревал вооружённый конфликт между Германией и Польшей по вопросу Верхней Силезии и Данцигского коридора. К границам государств, стягивались войска, в спорных районах обеими сторонами формировались военизированные структуры и диверсионно-подрывные отряды, которые забрасывались на территорию противника. Успех Польши в деле незаконной оккупации земель прилегающих государств (Виленская область и Силезия) разжигал у последней новый «захватнический аппетит», а поддержка Антанты провоцировала на новые территориальные преступления. В этой связи Германия, испытывала законное беспокойство за судьбу немцев, оставшихся на спорных территориях, образовавшихся по итогам Версальского договора;
В такой обстановке прошло очередное совещание Стрелецкой рады во Львове 10–12 сентября 1921 года. Каких-либо фундаментальных решений на ней не принято. Была лишь подчеркнута необходимость сохранения Сечево-стрелецкой организации для будущей борьбы. [79] На этом собрании полковника А. Мельника комиссия «четырёх» (руководство ССО) избрала своим представителем за границей. Общее впечатление Е. Коновальца от прошедшего совещания – разочарование и неверие. Как писал он позже А. Мельнику – совещание прошло «очень невнятным и напрасным». [80] «В целом, – подытожил Е. Коновалец – на дальнейшее существование, а прежде всего на какую-нибудь конкретную работу нашей организации как таковую смотрю достаточно скептически». [81]
79
Кучерук О. Протокол засідання Стрілецької Ради… – С. 140.
80
Архів ОУН в Києві. – Листи Є. Коновальця. 1919–1922, 1937 рр. – Лист Є. Коновальця до А. Мельника від 14 вересня 1921 р. – Арк. 9.7
81
Архів ОУН у Києві. – Лист Є.Коновальця до А. Мельника від 15.09.1921 р. Арк. 11.
В этой связи не лишне будет задаться вопросом. Была ли в курсе польская контрразведка и полиция, что у неё «под носом» собрался съезд оппозиционной организации, которая вырабатывает программу по свержению существующего государственного строя в Крае?! Ответ ожидаем – была! И в числе голосующих участников за «деполонизацию» ЗУЗ, безусловно, находились агенты польской полиции. Однако, это не помешало его успешно провести и принять соответствующие решения. Как говориться, если движение нельзя уничтожить, его надо возглавить, на подмандатной Антанте территории. Не думаем, чтобы приведённый пессимистический вердикт Е. Коновальца разделяли государственные деятели ЗУНР в Вене или сотрудники разведывательных органов Рейхсвера (министерство обороны Веймарской республики – О. Р.). Хотя, надо признать, что полковник был недалёк от истины. Дело в том, что как таковой военной организации, т. е. структуры предназначенной для осуществления военных действий в период вооружённого противоборства, действительно не существовало. В реальности функционировал обычный разведывательный центр иностранного государства (бывшего ЗУНР), использующий сохранившиеся оперативные возможности по добыванию политической, экономической и военной информации о противнике (на указанный период в войске польском проходили службу около 100 000 поляков-русинов).
Мы не отрицаем, что надежды на возрождение ЗУНР у диктатора и его правительства в те годы обосновано сохранялись, но по большей части, иллюзорные. Расклад политических сил в тот период времени складывался явно не в пользу бывшей ЗУНР, и оставаться один на одни с Польшей значило обрекать себя на поражение. Поэтому вопрос выживания и надежды на «возвращение» сводился к поиску союзника, которым на тот период времени и стала Германия. Со временем декларации о национально-освободительном движении на ЗУЗ сошли на «нет». Диктатор и правительство всё больше концентрировались на чисто разведывательно-подрывной деятельности в интересах иностранных государств (в это время к Германии присоединилась Советская Россия) их регулярного снабжения необходимой разведывательной информацией и материалами в надежде возможного их использования в будущем конфликте с главным врагом – Польшей. То есть обеспечивать чужую армию необходимыми для войны с общим врагом сведениями, а в нужный момент – поднять вооружённое восстание и «подорвать» сопротивления противника с тыла, выступив в качестве «пятой колоны». Немаловажным плюсом такого решения диктатора выступала финансовая составляющая продаваемой шпионской информации. А насколько она была актуальна можно судить по такому факту.
13 ноября 1923 г.
№ 45, п. 13 – Предложения комиссии ПБ по международным делам по вопросу о галичанах, (ПБ № 41 п. 30 от 1.XI.23 г.).
Продолжать субсидировать Петрушевского, при условии, если в его штабе будет наш представитель. Повысить его ежемесячную субсидию до 1500 долларов. В дальнейшем повысить ему субсидию еще больше после проверки его.
Принять предложение Сидорина. Иметь в виду возможность его субсидирования.
Проверить справки Тютюника об его организации в Галиции. В случае его солидности считать возможным оказание ему материальной поддержки. Поручить это тов. Фрунзе.
В целях проверки всех организаций секретно вводить в них наших людей.
Выяснить положение Голов. Управы 4 сич. стрельцов и козув.
Выяснить роль Геровского (наверное – Перовского – О. Р.). Поручить т. Калюжному выяснить положение всех партий в Прикарп. Руси.
Прекратить субсидирование галицких москвофилов (Пелехатый, Вельницкий, «Воля народа», «Жизнь» (газеты – О. Р.)), если производится.
2000–3000 солдат-галичан из Чехословакии направить на Украину, сведя наши расходы к минимуму. Тщательно профильтровать их. Поручить это ГПУ. Поручить ГПУ выполнение вместе с НКИД, поскольку при этом будут дипломатические задачи. НКИД должен выяснить условия и возможность покрытия расходов Чехосл. правительством.
Партийно-политическая и военно-техническая работа в странах с украинским населением должна вестись из Харькова.
Общее руководство за Москвой. Секретная дипломатическая и политическая разведка – из Москвы (31)». [82]
82
Лубянка. Сталин и ВЧК – ГПУ – ОГПУ – НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. Январь 1922 – декабрь 1936. Под ред. акад. А. Н. Яковлева; сост. В. Н. Хаустов, В. П. Наумов, Н. С. Плотникова. – М.: МФД, 2003. – 912 с. – (Россия. XX век. Документы). Стр. 82. (далее – Лубянка. Сталин). РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 1. Л. 28. Подлинник. Машинопись.
Как усматривается из приведённого документа, Москва выражала свою явную заинтересованность в дальнейшем финансировании Краевой резидентуры ЗУНР и готова была идти на занчительные финансовые затраты в условиях потенциальной, вооружённой агрессии Запада. Эта заинтересованность была также вызвана громких провалом экспозитуры ВО-Абвер и пресечением поставки разведывательных материалов. (Об этом ниже).
Разбор и исследование пунктов самого постановления занял бы отдельную главу, а пока ограничимся только упоминанием – Тютюнника. Довольно любопытное решение по его подпольным структурам в Польше, Галиции и в Румынии, а они реально существовали. И это обстоятельство заставило вынести вопрос на заседание Политбюро, спустя четыре месяца после того как Ю. Ю. Тютюнник перешёл на сторону Советской власти. А ведь в отношении его были куда более серьёзные планы в ГПУ Украины. [83] (ОГПУ – с декабря 1922 года – Объединённое Государственное Политическое Управление СССР, находилось в Москве, и объединяло все управления НКВД СССР. На Украине функционировало ГПУ – Государственное Политическое Управление Украины).
83
После провала «Второго зимнего похода» на Украину в ноябре 1921 г. генерал Ю. Тютюнник перешёл в жесткую оппозицию к С. Петлюре, подозревая его в этой катастрофе. Через свои армейские связи, развернул на территории Польши, Галиции и Румынии, активные подпольные мероприятия по свержениею С. Петлюры и захвата политической и военной власти в Государственном Центре УНР (правительство) в эмиграции. Его попытки подготовки заговора были вовремя вскрыты начальником контррезведки УНР полковником Н. Чеботарёвым. Почувствовав его «опеку», генерал в начале 1923 г., укрылся на территории Румынии Там он вошёл в контакт с контрразведкой 6-й дивизии, а также французской и белогвардейской разведками, и предложил им свои услуги
В начале 1923 г., как пишет в своём дневнике Н. Чеботарёв, польское правительство усилило давление на Румынию с целью выдать Ю. Тютюнника, обвинив его в антпольской деятельнсоти. Понимая, что стал объектом возможных межгосудаственных катаклизмов, и вполне допуская переспективы быть департированным в Польшу, генерал, вошёл в контакт с ОГПУ. Чекисты пообщели Ю. Тютюннику амнистию, за совершённые преступления и командную должность в Красной Армии. В качестве гарантии лояльности к Советской власти, ОГПУ предложили ему переслать на Украину свой личный архив, а также жену и детей, что и было Ю. Тютюнником исполнено. И лишь только после того, когда над ним стали «сгущаться тучи» возможной департации, в ночь с 16 на 17 июня 1923 г., он был выведен из Румынии на территорию Советской Украины, якобы для участия в совещании «Высшего военного совета» («ВВР»), подпольной украинской организации. Скорее всего – это была легенда прикрытия его сотрудничества с ОГПУ перед оставшимися бывшими однополчанами в Европе и легализации на территории УССР, с последующим активным участием в чекистской оперативной игре. Она проводилась в рамках дела «Д – 39», которым руководил народный комиссар ГПУ Украины – Е. Евдокимов (аналогично контрразведывательной операции «Трест» Центрального аппарата).
По легенде с лета 1922 г. на территории УССР было легендировано антибольшевистское, националистическое подполье – «ВВР», который якобы объединял тысячи бывших вояк УНР и различных повстанческих армий местных атаманов в Центральной части УССР. Перед «ВВР» ставилась задача в час «Ч» организовать восстание и партизанское движение в тылу советских войск, чем способоствовать успешному наступлению войск западных стран на СССР. Во главе «ВВР» должен был стать Ю. Тютюнник и организовать активную работу с эмигрантскими структурами на предмет получения инструкций, денег, оружия и т. д. Однако, как указывает Н. Чеботарёв, информацию о сотрудничестве генерала с ОГПУ была не новостью для С. Петлюры. Более того, через: «… дней через 7–9, я уже всё знал об истории «бегства» Тютюнника и доложил её пану Главному Атаману… и указала, что генерал содержиться в здании ГПУ в Харькове, по адресу: ул. Губернаторская, д. 9 под тщательным присмотром…». (Визвольні змагання очима контррозвідника. (Документальна спадщина Миколи Чеботаріва): Науково-документальне видання / Вст. стаття: В. Сідак. – К.: Темпора, 2003. Стр. 182).
Чтобы сорвать планы чекистов С. Петлюра, на основании материалов, предоставленных Н. Чеботарёвым, предал огласке в эмигрантской прессе существование так называемой «ВВР» как провокаторской структуры, чем, в конечном итоге, свёл на нет, все усилия ОГПУ продолжать оперативную игру.
Данная версия событий не находит своего подтверждения в известных нам публикациях по истории ВЧК-ОГПУ. В них отмечается, что в рамках дела «Д – 39», путём проведения различных оперативных мероприятий, на территорию СССР был выведен известных лидер украинской контрреволюции, в отношении которого раннее был вынесен смертный приговор. Вскоре Ю. Тютюнник был реабилитирован, использовался в пропагандистских мероприятиях ГПУ, преподавал на военных курсах РККА, снялся в кино о походе поляков на Киев в 1920 году, где играл себя самого. Однако годы, проведённые в УССР, окончательно убедили его в трагизме будущей судьбы Украины, и он постепенно стал тяготиться своим положением «узника». Тайно стал восстанавливать подпольный связи со своими однодумцами и пытаться создать некий партизанский центр. Всё это проходило под «недремлющим оком» чекистов, которые в конечном итоге вынуждены были его арестовать и припомнить давние «прегрешения» перед Советской властью. Расстреляли Ю. Тютюнника 30 октября 1930 г. в разгар ликвидации, разросшейся пышным цветом, – «украинизации».
Выделенная Е. Петрушевичу финансовая поддержка в ноябре 1923 г. в наступившем году, по причине отсутствия разведывательных материалов, была сведена к минимуму. В 1924 году, когда оба лидера уже больше года как находились в конфронтации, правительство УССР на своём заседании рассмотрела служебную записку народного комиссара Объединённого Главного политического управления (ГПУ – преемник ЧК) Украины С. А. Балицкого: «…Несмотря на разногласия руководства во взглядах относительно ориентации на СССР, руководство ЗУНР и УВО намеревалось всё таки получить от большевиков деньги на противопольскую борьбу. 7 апреля 1924 г. Политбюро ЦК компартии большевиков Украины заслушало на своём заседании информацию шефа Государственного политического управления Украины (ГПУ) В. Балицкого о Галиции. Было принято постановление такого содержания: «Предложение Коновальца и других (группа Петрушевича) о их субсидировании отклонить, однако с целью их дальнейшего раскрытия, переговоры под различными предлогами затягивать, предложить им подать подробные сведения о том, что у них есть…». [84]
84
АП РФ (Архив Президента РФ). Ф. 3. Оп. 58. Д. 2. Л. 141–141 об.84 Кентій А. В. Збройний чин українських націоналістів. 1920–1956. Історико-архівні нариси. – Т. 1. Від Української Військової Організації до Українських Націоналістів. 1920–1942. – К., 2005. – С. 36.
И всё же Е. Петрушевич некоторое время пользовался материальной поддержкой большевиков, как не прикрытый враг «нашего врага». Что касается УВО, ей было тяжело рассчитывать на реальную помощь. Москва, хотя и была заинтересована в ослаблении Польши, но всё же считала не целесообразным финансировать организацию Е. Коновальца, исходя из её антибольшевистской направленности и ориентации на другие государства. [85]
Сотрудничества ЗУНР с властями Советской России, нашло своё понимание у большевиков и оформилось в форме «сделки». Как пишет А. Кентий: «…В обращении территориальной экспозитуры УВО «Володивка» (делегатуры: «Глухив», «Болото», «Бриник») от 23 апреля 1927 г. отмечалось: «Было время, когда правительство Петрушевича получало 400 долларов от большевиков для Военной организации. Однако условием за это большевики выставили снятие полковника Коновальца с руководства Военной организации. Полковника Коновальца действительно сняли. Когда же позднее край разошёлся с Петрушевичем и восстановил в члены руководства снова полковника Коновальца, то Военная организация перестала зависеть от большевиков через Петрушевича». [86]
85
Там же. С.53.
86
Ю. Щур. Нарис історії діяльності Організації Українських Націоналістів на Східноукраїнських землях.
От себя уточним, что данные события происходили в 1925 году. Приведённое сообщение подтверждает наши предположения о том, что идея – идеей, но ради денег можно пойти и на сговор с врагами. И если Е. Петрушевича как-то понять можно, он не предавал интересы своего государства, но полковник, ратовавший за «соборную и неделимую» Украину, «захваченную» коммунистами, явно нарушил присягу. Может именно об этом шла речь в его письме к униатскому митрополиту А. Шептицкому (г. Львов) когда он сообщал, что вынужден работать в тайне, чтобы не создать неприятности для УНР?!
И всё же, несмотря и на такие незначительные нюансы в своей карьере Е. Коновалец по-прежнему оставался верен своим принципам борьбы за Украину. Как раз в этом политические пути Е. Петрушевича и Е. Коновальца явно не совпадали, а вскоре стали активно расходиться, превращаясь в политические интриги и враждебные проявления. Как мы уже упоминали, своим возвращением на Украину полковник преследовал чисто амбициозные цели – явить себя молодому поколению на ЗУЗ в качестве народного освободителя, чтобы затем «воскреснуть» в лике нового гетмана на Востоке.