Кровавый юбилей
Шрифт:
Нет сомнений, что Е. Коновалец знал об этих мероприятиях и понимал, что оказался «в стороне» перед надвигавшимися событиями. Чтобы как-то напомнить о себе и быть включённым в планируемый поход, полковник предпринял попытку консолидации УСС и КСС с целью создать и возглавить воинскую часть сечевиков. По мнению Е. Коновальца 1920 год показал, что открытая вооружённая борьба УНР закончилась и, следовательно, необходимо переходить к новым формам национально-освободительного движения. «Политика УНР, как и вообще политика Надднепрянской Украины, могла бы стать активной только в том случае, когда бы государства Антанты решились выступить с вооружённой интервенцией против большевиков. Однако, надеяться на это не было никаких оснований, – писал Е. Коновалец членам
61
Архів ОУН в Києві. – Листи Є. Коновальця. 1919–1922, 1937 рр. – Лист Є. Коновальця до А. Мельника від 21 вересня 1921 р. – Арк. 242.
Возможно это была некая дымовая завеса своих чистолюбивых амбиций так как полковник не оставлял попыток участия в новой, «украинской интервенции» во главе своих сечевиков. Во исполнение своих планов с 5 по 13 апреля 1921 в Праге он созвал «обновлённый» съезд УСС и КСС с целью консолидации ССО. В работе съезда приняли участие делегаты с Вены, Праги, Либерца, Немецкого Яблонного, Йозефова и других структур ветеранов. Съезд принял решение по обновлению организации УСС, избрал руководителя совета и выработал статут организации. [62]
62
ЦДАВО України. – Ф. 4465. – Оп. 1. – Спр. 28. – Арк. 1.
Возлагаемые на съезд политические и военные надежды Е. Коновальца не суждено было сбыться. Объединения не произошло. Старшее поколение сечевиков отказалась становиться под знамёна Е. Коновальца. Позиций для сближения было явно недостаточно. Ему не могли простить службу у С. Петлюры, который отдал полякам ЗУЗ. После этого Стрелецкая рада по-прежнему оставалась малозначительным политическим явлением в жизни украинской эмиграции без права претендовать, на какое бы то ни было влияние. Как считает А. В. Кентий, прошедший в Праге съезд не решил вопроса объединения УСС и КСС, что в свою очередь не позволило выступить ССО «… альтернативой существования УВО…» (выделено – О. Р.). [63] В этом заявлении А. В. Кентия, мы находим четыре крайне принципиальных и важных момента:
63
Кентій А. В. Збройний чин українських націоналістів. 1920–1956. Історико-архівні нариси. – Т. 1. Від Української Військової Організації до Українських Націоналістів. 1920–1942. – К., 2005. – С. 34.
1. Е. Коновалец в эмиграции испытывал некий комплекс политической неполноценности со своей отжившей век – Стрелецкой организацией. По этой причине, пытался реанимировать старое ССО в новых эмигрантских «шароварах». Однако, все его попытки в конечном итоге оказались тщетны. Вполне можно допустить, что им «кто-то» руководил и направлял на принятие такого рода политических решений, не принимая во внимание сложившиеся новые политические и военные реалии;
2. Полковник Е. Коновалец планировал, воссозданным ССО, заменить действующую ВО-УВО. Простым языком, – он вынашивал планы ликвидации ВО-УВО! Взамен которой, создать новую военно-политическую структуру из объединённых УСС и СС?!
Важность этого заявления А. В. Кентия, а оно подтверждено архивными документами, заключается в том, что он, как авторитетный историк-украиновед, проявив профессиональное мужество, официально подтверждает, что Е. Коновалец, на тот период времени (начало 1921 года) никакого отношения к ВО-УВО не имел. То
3. Существовали другие политические силы – заказчики ВО-УВО, преследовавшие иные цели, нежели Е. Коновалец, которому они «чем-то мешали», почему он и стремился предложить ССО для замены ВО-УВО.
4. Миссия Е. Коновальца в эмигрантских кругах ЗУНР в Праге и Вене, контролировалась и направлялась некими политическими кругами, так как самостоятельность исполняемой им «роли» вызывает большое сомнение. В тех условиях «играть собственную партию», не будучи участником какого-либо политического центра, ему бы никто не позволил. На наш взгляд в этом качестве, на том историческом этапе выступало руководство УНР в лице С. Петлюры. Хотя мы вполне допускаем работу полковника в интересах и другой, некой «структуры», не связанной с ЗУНР или УНР, а тем более с Польшей и РСФСР.
А. В. Кентий, как и многие его коллеги по «украинскому историческому цеху», почему-то дальше простой констатации приведённых сообщений не идёт и не пытается рассмотреть причины и последствия конкретных исторических событий, дать им объективную оценку по прошествии стольких лет. Что характерно – это проявляется не только по указанной причине. Хотя приведённая историко-фактологическая информация может сказать о многом применительно к теме нашего исследования. Прежде всего, что Е. Коновалец не оставлял попыток создать собственную политико-войсковую структуру в эмиграции и как упомянул А. В. Кентий – заменить ею ВО-УВО!
Если украинскими историками признано, что Е. Коновалец был основателем УВО, тогда зачем он собирался своё «детище» ликвидировать, а на его базе создать новую политическую структуру из объединённых УСС и СС?! В этих его действиях отсутствует историческая логика и здравый смысл. Или же нас пытаются в очередной раз убедить в том, чего быть в истории не могло, а оперируемые в научной и публицистической литературе сообщения о «родоначальнике» являются недостоверными. Слово «недостоверными» явно недостаточно для выражения степени извращения фактов и хода событий на этапе становления и функционирования ВО-УВО.
Больше того, в этом сообщении А. В. Кентия однозначно усматривается непричастность и враждебность Е. Коновальца по отношению к своему «детищу» – УВО. Из чего можно сделать вывод, что к образованию УВО имел отношение не Е. Коновалец, а Е. Петрушевич и Правительство ЗУНР, чему подтверждение – ранее указанные факты от осени 1920 года с отчётностью по использованию финансовых средств, а также требование о предоставлении шпионских материалов Львовской ВО-УВО. Так как именно весной 1921 г. отношения Е. Коновальца и Е. Петрушевича получили новый «враждебный виток», внёсший серьёзную «трещину» в совместную деятельность и начинания, мы вправе поставить вопрос, а было ли вообще у них что-то общее на почве совместной работы на благо Украины?
Для ответа на этот вопрос нам стоит вернуться на несколько лет назад в 18-е – 19-е годы 20 – го столетия, в Киев. Тогда формирование Е. Коновальца как военного и политического деятеля происходило в окружении С. Петлюры. Поэтому основы государственной политической нравственности он получал на базе «соборной и неделимой Украины». И, несмотря на польские корни матери (Мария Венгжиновская) и галицкое происхождение (австро-венгерское), от «соборной и неделимой»; он никогда не отрекался. Что в нём было больше польских или украинских начал показало будущее, открывшее в нём обострённую форму украинского шовинизма и фанатичную одержимость идеи воссозданию независимого, соборного государства «на костях» собственных друзей, коллег и всего украинского народа. Принципиальное положению этого вопроса вызывало явное недовольство со стороны диктатора Е. Петрушевича, ориентировавшегося исключительно на возрождение ЗУНР и автономное существование ЗУЗ от УНР, и как следует из логики его поступков – создание «ВО-УВО» не для целей «соборности и неделимости».