Кровавый закон
Шрифт:
Но Олиф терпела. Она получила хороший урок в прошлый раз, когда все закончилось темницей.
«Главное молчать. Только молчи, молчи», — повторяла она про себя.
— Эй ты, девчонка, — подал голос Ринслер.
— М?
— Подойди сюда.
Олиф удивленно выпрямилась. Секунду медлила, а затем нерешительно приблизилась. После ночи пьяных откровений, Ринслер с ней не разговаривал почти, усиленно делая вид, что ее не замечает. Однако отношения явно стало другим.
— Садись. — Он указал кивком на соседний стул.
На
— С-сюда? — Рядом с собой он не сажал даже рыжую.
— Да. Быстрее.
Ринслер наблюдал, как девушка медленно-медленно опускается на стул, словно в любой момент ждет, что сейчас откроется занавес и выбегут актеры, которые скажут ей, что ее разыгрывают.
— Вина?
Олиф отрицательно покачала головой. Она ждала, что мужчина начнет говорить, но тот молчал. Повисла гнетущая пауза.
— Я что-то не так сделала?
— Ты? Нет. Лучше скажи мне, у тебя тут уже появились друзья?
— Че-го?! — Она всякого ожидала, но… не такого. Неужели грядет еще одна философская беседа?
— Друзья. Ну, знаешь, там подружки, парни, сюси-пуси, — издевательски пояснил Ринслер.
— Э-э-э… да, то есть, нет. В смысле не совсем.
— Это как?
— А это что, так важно?
— Почему бы и нет? — резонно спросил мужчина.
— Всем так интересно знать, есть ли у меня друзья, — буркнула Олиф.
— Еще кто-то спрашивал? — Голос у него оставался прежним, а вот плечи едва заметно напряглись. Или просто показалось?
— Да, Кнут спрашивал.
— И что ты ответила?
— То же, что и тебе: я общаюсь с Фридой.
Секунду Ринслер крутил в руках бокал с вином, усердно вспоминая, кто это.
— А, Фрида. Сумасшедшая старуха.
«Она не сумасшедшая!», — мысленно возразила Олиф, но вслух сказала:
— Да, — и спустя мгновение не без злорадства добавила: — как Рэй.
— Как Рэй? — слегка удивился мужчина. — По-твоему, Рэй сошла с ума?
— Во всяком случае, раньше она не была такой… — на языке крутилось очень характерное словечко, но Олиф решила побыть вежливой: — странной.
— Рэй всегда была очень тем…
Что он хотел сказать, девушка так и не узнала. Их прервала неожиданно распахнувшаяся дверь. Ринслер буквально взорвался от такой наглости. Никто не мог позволить себе такого, кроме, конечно, Хозяина.
— Как это понимать?! Ты что, к старому товарищу в комнату пришел, или я чего-то не понял?!
— Простите, — запыхавшийся парень выглядел жутко напуганным. Вот только страх этот был вызван явно не тоном Рислера. — Простите, но это срочно! Там… там… — Белобрысый гость согнулся пополам и втянул воздух, переводя дыхание.
— Ну?!
— Там в камере оба стражника без сознания, а Лекстера…
Если бы кто только мог знать, как Олиф хотела услышать окончание этой фразы, но Ринслер неожиданно поднял руку вверх, прерывая парня, повернулся к девушке и приказал:
— Жди за дверью.
Выбора у нее не было, пришлось выйти в коридор. Несмотря на то, что дверь была плотной и деревянной, слышимость была не такой уж плохой. Олиф даже не пришлось прислоняться ухом к замочной скважине и нервировать Песчаников. Она просто остановилась рядом с дверью и напрягла слух.
— А ты какого дьявола стоишь здесь?!
— Но ведь… вам сказать…
— Мне?! Ловить его нужно было, идиот!! Бегом к главному корпусу, двоих берешь с собой, и по восточному тоннелю — на перехват! По западному, в обход, пойдет Орлиный Глаз еще с двумя, ты понял?! Живо исполнять приказ!!
— А вы, сэр?
— Исполнять!!!
В этот момент дверь резко распахнулась и врезалась в стену, заставив Олиф подпрыгнуть от неожиданности. Все, что она успела рассмотреть: белокурый парень побежал в темный тоннель, а Ринслер, нацепив на пояс меч, грубо отдал еще один приказ:
— Девчонку доставить в ее комнату.
Сбежал, падла. Ринслер с такой силой сжал челюсти, что послышался хруст. Когда его поймают, он, Ринслер, уж точно постарается, чтобы его бывший друг выстрадал — да, именно выстрадал, все то, что ему пришлось пережить. Одни нервы от этого козла.
Мужчина ворвался в темницу. Стражников на входе, естественно, не было. Твою ж мать. Ринслер разъяренно ударил кулаком по стене. Чертов Лекс!!! Если он и мог сбежать, то кроме тоннелей другого выхода тут нет. Этому придурку придется обойти либо весь восточный, либо западный коридор. А там его уж точно поджидают Песчаники. Далеко все равно не уйдет.
Ринслер прошел вдоль всех камер до конца, открыл малоприметную заплесневевшую дверь и начал спускаться еще ниже. Преимущество нижних камер было существенным: даже если выберешься из-за решетки, копать все равно бесполезно, а скрываться в подземелье — тем более. Из этих тоннелей, если, конечно, не быть Песчаником, все равно не выбраться.
Мужчина спустился по полуразвалившейся лестнице, дошел до камеры, где должен был быть его бывший друг, да так и обомлел.
— Ого, Его Королевское Высочество собственной персоной, — ухмыльнулся Лекс.
Ринслер впервые в жизни почувствовал полную растерянность.
Лекс сидел в камере, облокотившись о стену. Мужчина весь был в засохшей крови, волосы слиплись, одежда истерзана, и, тем не менее, он выглядел таким… довольным. Просто светился от счастья. Улыбаться не мог — слишком больно было раненным губам, да и кровавые подтеки начинали ныть от любого движения лицевых мышц, однако за него все говорили его глаза.
— Ты что тут устроил, гад?! — наконец пришел в себя Ринслер.
— А что? Простите, Ваше Высочество, что ножки не целую. Я очень брезглив.