Кровавый закон
Шрифт:
— А-а… — замялся Макс, но потом вспомнил, что девчонка прислуживает Ринслеру, и вяло махнул рукой: — иди. Только не забудь повторно покормить Кнутика! — крикнул он ей вдогонку.
Олиф едва смогла распознать его последние слова. Она шла по тоннелям, слегка касаясь рукой стены, чтобы не налететь на что-нибудь. Время тут тянулось мучительно медленно, а потому запомнить дорогу от загонов до комнат зрелых женщин было уже не сложно. Коридоры практически ничем не отличались друг от друга, однако общую последовательность Олиф
Коридор освещался только одним факелом, но на этот факт девушка уже как-то перестала обращать внимание. Одним и одним. Несколько факелов было лишь в двух коридорах: «лапочек» и Ринслера. Правда, к комнате Хозяина она никогда не приближалась и поэтому точно сказать не могла, сколько света там.
Олиф приоткрыла широкую дверь и заглянула внутрь. Внутри, как обычно, царил шум и гам; в чем в чем, а в способности поговорить в любую свободную секунду этим женщинам нет равных.
Девушка быстро дошла до своей койки, забралась наверх под скрипучее сопровождение ступенек, и уткнулась носом в подушку.
Бедный Кнут. Жена, ребенок. Может, Олиф была несправедлива к нему? Не каждый сможет выдержать такую боль. Сама она смогла лишь благодаря своим сестрам и братику. Кто бы о них позаботился, если бы ей тогда не хватило сил справиться? Поэтому она держалась. А теперь Марика достаточно повзрослела, чтобы взвалить весь этот груз на себя.
Олиф не хотела этого, видят Берегини, не хотела. Но от Судьбы не убежишь. Может, оно и к лучшему? Какое будущее ждало бы ее там, за Завесой? А так все произойдет гораздо быстрее.
— Эй, Олиф, — окликнули ее снизу.
— Да? — свесилась девушка.
Фрида похлопала рукой по спальнику.
— Спустись ненадолго.
Она быстро слезла и устроилась рядом.
— Вот, держи, это твоя порция. — Женщина протянула ей тарелку с кашей.
— Я все пропустила, да?
— Да.
Олиф схватила миску, ложу и принялась жадно черпать овсянку, запихивая ее в рот. Она не ела слишком долго, организм не смог принять в себя пищу так быстро и неожиданно, да еще и в таких количествах, поэтому девушку не на шутку замутило.
— Тошнит, — выдавила она.
— Остановись. — Фрида забрала тарелку. — Переведи дух. Твой желудок слишком долго не видел ничего кроме слюны. Пусть он привыкнет.
Олиф приложила руку к животу и начала глубоко вдыхать воздух. Отлично, если ее стошнит, то есть вообще не имеет смысла — все равно все выйдет наружу.
Приступ понемногу закончился, и когда каша перестала подкатывать к горлу, Фрида начала кормить девушку с ложечки, как маленькую. Этот факт почему-то раздражал больше всего. С детства это она кормила всех своих мелких с ложечки, но никто и никогда — ее. И тут вдруг, шестнадцать лет, а с ней, как с ребенком.
Женщина черпала ложкой по чуть-чуть, чтобы желудок снова не взбунтовался.
— Ты чего такая расстроенная? — поинтересовалась та, когда овсянка кончилась.
— Да я… ничего.
— Давай, рассказывай. Опять какую-нибудь глупость сделала?
Олиф стыдливо кивнула. Ну да, нетрудно было догадаться.
— И что же?
— Я… я… спросила у Кнута про его жену.
— Да уж, и впрямь глупость.
— Ну я же не знала!
— А с чего ты вообще затронула эту тему? — удивилась Фрида.
— Да просто… я хотела его разговорить.
— Вот и разговорила.
Олиф стало зло и обидно. Женщина словно специально сыпала соль на раны.
— А они умерли, да? — спустя некоторое время все же решилась спросить девушка.
— Да… глупая была смерть.
— А как они… умерли?
— Песчаники, — сказала, как отрезала, Фрида.
— Песчаники? Убили своих же змей?
— А чему ты удивляешься? Тут и не такое бывает.
Что тут бывает еще, Олиф не горела желанием уточнять.
— Но за что?! — Все-таки для нее это было равносильно тому, как она бы убила собственную собаку. Немыслимо.
— На них не хватило Брони.
— И все?! Из-за этого?!
— У тебя такое лицо, как будто ты только что узнала, что земля круглая.
— Но просто… это же абсурдно!
— Я и говорю: глупая смерть.
Олиф замолчала. Убить семью из-за какой-то Брони. В памяти почему-то всплыли Изгнанники, что смогли вернуться в Чернь. Одного из них убил мужик лишь из-за того, что тот прошелся рядом с его дочерью. Глупость, абсурдность и… жестокая правда.
С каждым прожитым мигом девушка все больше убеждалась в том, что все обитатели подземного лабиринта абсолютно чокнутые и неуравновешенные.
— Олиф, а ты еще носишь тот ключ, что подарил тебе старик из тюрьмы?
Она непроизвольно дотронулась до вещицы, неизменно висевшей у нее на шее.
— Да.
— Хорошо. Не снимай ее.
— Я не снимаю, — заверила женщину Олиф.
— Кстати, тебе уже пора к Ринслеру.
— Что? — опешила девушка.
— Время. — Фрида кивнула на стеклянную баночку с двумя секторами: из верхнего сыпался песок в нижний. — Солнце уже зашло.
— Так вы по этой вещице определяете время? — удивилась она.
— Да. Иди скорее.
Олиф кивнула. Если бы хоть кто-то знал, как ей не хотелось видеть этого человека. Стоило только представить его образ в голове, как внутри все переворачивалось от отвращения.
Она подошла к Песчанику, что стоял на входе.
— Проводите меня, пожалуйста, к Ринслеру.
В его комнате было все так же светло. Мужчина сидел, полуразвалившись в кресле, рядом с ним хлопотала Рэй. Стоило Олиф появиться в проеме, как ее наградили самым презрительным взглядом, на какой только была способна любая ревнующая девушка.