Кровавый завет
Шрифт:
У Таниэля пересохло во рту. Даже сейчас эти воспоминания преследовали его: десятки детей, распятых и оставленных гнить на кривых, заросших мхом ветвях болотных деревьев.
– Зачем?
Таниэль возмущенно фыркнул:
– Они хотели показать Кезу, насколько жестокими могут быть. Кез предложил им виски и специи, ружья и лошадей. А взамен просил помочь с поимкой моего отряда. Мы нанесли им немалый урон за тот год.
– Что ты сделал с той деревней?
– Это было справедливое возмездие. – Таниэль бросил камень с утеса. – Я не горжусь этим. Но и не сожалею.
Таниэль посмотрел, как легкие облачка пара плывут к краю пропасти, скатываются в нее и исчезают в глубине. Внезапно он почувствовал, что замерз, и обхватил себя руками. Он затолкал воспоминания о тех убийствах в самый дальний уголок памяти. Возможно, там хранилось кое-что, о чем он действительно сожалел.
Таниэль помотал головой, выходя из задумчивости:
– Так или иначе, Поэль была немного старше, чем другие, но они все равно схватили ее. Вероятно, потому, что она была Всевидящей. Я не знал, что это означало, и до сих пор не знаю. Вчера я в первый раз видел, как она использует свою силу для чего-то большего, чем просто выслеживание врага. Хотя давно подозревал, что она является своего рода Избранной.
Таниэль потянулся к своему ранцу, нашел патрон и откусил кончик гильзы. Он ощутил вкус пороха на языке и вдохнул сразу половину заряда.
Бо с обеспокоенным видом наблюдал за ним. Затем отодвинулся подальше и рассеянно поскреб обнаженную кожу.
– Не смотри на меня так, – проворчал Таниэль.
– Я никогда не видел магии, подобной той, что она вчера применила, – сознался Бо. – И такого защитного заклинания, которое она сплела для тебя. Насколько известно Королевскому совету, есть три категории магических способностей: Избранный, Отмеченный и Одаренный. Нам приходилось в далеких странах сталкиваться с местными ведьмами и шаманами, но те даже близко не подходили к той мощи, какую она показала. У нее есть третий глаз?
– Уверен, что есть. Она помогала мне выслеживать Избранных.
Бо коснулся ладонью лба Таниэля, закрыл глаза, пробормотал что-то, затем отдернул руку и растер ладони снегом:
– Боже, как сильно от тебя пахнет порохом. Скоро у меня распухнут глаза и начнет чесаться между пальцами. Что касается твоей защиты. Уф! Понятия не имею, что это такое. Она легко обезвредила мои ловушки. Не знаю, справится ли она с пулевым ранением или ударом ножа. Возможно, она спасает только от магии. Так или иначе, лучше не рискуй.
Таниэль вспомнил о схватке с пещерным львом… то есть с Жулен. Он уже соскользнул за край пропасти и через мгновение отправился бы в долгий смертельный полет. Но тут у него под ногами, словно сам собой, возник из пустоты уступ скалы и спас от падения. Таниэль не мог решить, кто это сделал: Ка-Поэль или Бо. И не стал спрашивать. Он не хотел зависеть от чьей-то защиты. А Бо вполне мог приписать это себе, даже если был здесь ни при чем. Или наоборот. Он всегда был непредсказуем.
– Тамас приказал мне убить тебя, – напомнил Таниэль.
– Да.
Они не смотрели друг на друга.
– Я не выполнил приказ.
– Да, – отозвался Бо изменившимся голосом.
Он искоса взглянул на Таниэля и криво усмехнулся.
– А нужно было?
Усмешка исчезла с лица Бо.
– Значит, он знает об Узах?
– Это правда?
– Да, – буркнул Бо. – Это часть ритуала принятия в Королевский совет. – Он осторожно коснулся воротника плаща. – Когда-нибудь мне придется отомстить за короля. А именно убить Тамаса.
Он вытащил из-под сорочки кулон: простое украшение из витого серебра с единственным драгоценным камнем. Таниэль смутно помнил, что видел подобные ожерелья на мертвых кезанских Избранных. Даже дикари не решились забрать эти вещички.
– Это… он?
– Глаз демона, – подтвердил Бо. – Очень темная сила. Тебе не следует знать о ней. Узы, заставляющие защищать короля – или мстить за него, – связаны с этим камнем. Даже сейчас я чувствую, как он тянет меня в Адопест. Сейчас зов еще слаб, но со временем станет сильнее. Не могу предсказать, когда это случится. Если я буду сопротивляться слишком долго, заклятие просто убьет меня.
– Единственный способ снять его – отомстить за короля?
Бо не ответил.
– Значит, ты должен убить моего отца.
Бо подобрал камень и бросил в пропасть. Он совсем не выглядел счастливым.
– Нужно найти способ избавиться от заклятия. – Таниэль надеялся, что его голос прозвучал уверенно. – Избранные не стали бы связывать себя обязательствами, от которых не смогут потом отказаться. Это просто еще одна тайна. Возможно, ответ знает кто-то из Предвечных.
Таниэль взглянул на друга и понял, насколько опустошила того вчерашняя схватка: щеки ввалились, кожа казалась дряблой и сморщенной, как будто он вдруг постарел лет на сорок.
– Мы узнаем это вместе, – пообещал Таниэль. – Клянусь, мы снимем его.
Бо устало рассмеялся:
– Мои глаза начинают чесаться каждый раз, когда ты оказываешься рядом, оптимистичный сукин сын. Пойдем. – Он встал и потянулся. – Нужно узнать, убили мы эту стерву или нет.
20
Просторная гостиная в особняке леди Винсеслав была украшена лепным орнаментом, а внутри гранитного камина без труда поместилась бы пара волов. Адамат вежливо отказался от предложенного дворецким стула и медленно прохаживался вдоль стен, поджидая хозяйку. На стенах висели портреты леди Винсеслав и ее покойного мужа Ханри Винсеслава, а также единственная картина, изображавшая их вместе с четырьмя детьми. Вероятно, она была написана лет пять назад, незадолго до кончины герцога. После этого, по сведениям Адамата, детей либо отправили в частные пансионы, либо поселили под присмотром гувернанток в загородных имениях.
Адамат осмотрел паркет на полу, стены и двери. По состоянию дома можно было многое рассказать о взлетах и падениях знатнейшей семьи Адро. Когда с деньгами возникали трудности, приходилось увольнять часть прислуги, поэтому ремонт и обслуживание дома нередко забрасывали.
Сейчас все выглядело безупречно. Деревянная мебель и медные украшения были начищены до блеска, паркет недавно уложили заново и выровняли стены. Наемники преуспевали, даже оставшись без твердой руки лорда Винсеслава. Они сражались с Кезом в Фатрасте, против Гурлы на стороне Брудании и повсюду, где у колоний стран Девятиземья хватало монет, чтобы расплатиться с ними.