Кровная месть
Шрифт:
— Шарль! А ну-ка выдай что-нибудь эдакое… — Рем повернулся к сержанту.
Тот достал рог, набрал побольше воздуха в легкие и исторг из своего инструмента чудовищный звук, подобающий скорее страдающему диареей северному носорукому чудовищу, чем боевому сигналу. Но внимание они привлекли — в замке забегали, засуетились. Аркан тронул поводья, и конь тронулся с места. Черное знамя с Красным Дэном полоскалось на ветру, Скавр Цирюльник и Шарль с рогом в руках скакали следом.
За ними наблюдали сотни глаз: оптиматы с высоты стен глядели сквозь забрала шлемов, сжимали оружие и
— Антуа-а-а-ан!!! — заорал Рем у самых ворот, поднимая лошадь на дыбы. — Покажись, подлец! Выйди, выйди ко мне и я наплюю тебе в бороду!
Его соратники недоуменно переглядывались: Аркан явно затеял новое непотребство!
— Каково тебе было оставить полсотни раненых на поле боя? Тебе не привыкать бросать своих людей, да? Анту-а-а-ан!!! Клянусь — я выпущу тебя отсюда, и даже не стану ломать твой меч — ты ведь всё равно не умеешь им пользоваться! — горло начинало драть от громких выкриков, но Рем продолжал орать, зная, что двадцать локтей высоты — это не так уж и много, и там, сверху, его прекрасно слышат. — Просто оставь мне своих людей, пусть они выйдут по очереди и сдадутся в плен, и можешь убираться к чертовой матери! Тебе ведь наплевать на них, да? Ты кинул полсотни, кинешь и полтысячи! Давай, трус, покажись!
Анутан дю Массакр был рыцарем и притом одним из самых известных в герцогстве. Герой турниров, дамский угодник, надежный столп оптиматской церкви и блестящий вельможа — он не мог спустить такое оскорбление.
Надвратная башня, потрескавшаяся и невысокая, совсем не напоминала массивный и мощный барбакан Цитадели Чайки. И совершенно не соответствовала сверкающим доспехам и великолепной золотой цепи молодого дю Массакра, который раздвинул ряды своих людей и вышел на линию зубцов — высокий, красивый, с длинными до плеч каштановыми волосами. Его лицо — типично массакровское, хищно-привлекательное, было гладко выбрито.
— А-а-а-а! Так у тебе нет бороды? — изгалялся Аркан. — Тогда я наплюю тебе прямо в рожу! Спускайся, и мы обсудим условия капитуляции. Или без всяких условий — отправляйся прямиком нахер, только прикажи своим людям сложить оружие! Тебе ведь плевать на них, верно?
— Убийца! — закричал дю Массакр. — Аркановское еретическое отродье! Закрой свой поганый рот! Или я спущусь и заткну его своим сапогом!
— Спустись, спустись, трус! Что-то я не видел тебя в первых рядах, когда стрелы косили твоих рыцарей одного за другим! Ты кинул их! Послал других умирать за себя! И теперь они погибнут по твоей дурости в этих развалинах… — Рем продолжал давить.
Он говорил в общем-то сплошные пафосные глупости, но, похоже, попал в точку.
— Закрой свой поганый рот! — Антуан начал повторяться.
У этого храброго кавалера и записного поединщика явно была какая-то причина так себя вести. Рыцари Запада гордились своим правом идти в бой в первых рядах, они были вооружены, экипированы и подготовлены лучше всех. Поэты нередко сравнивали строй рыцарской конницы с крепостной стеной, за которой укрывается остальное войско. И сеньор скакал во главе своих вассалов — в большинстве случаев.
— Ты поплатишься за свои слова, подлец! — надрывался дю Массакр со стены.
Аркан махнул рукой Шарлю:
— Давай сигнал Эадору. Пора… Наши-то готовы?
Скавр Цирюльник, оглянувшись на перегородившие дорогу фургоны, решительно заявил:
— Готовы!
— Тогда — труби, Шарль! Если это их не спровоцирует, тогда я и не знаю…
— Туру-туру! — рог сержанта издал короткую трель.
Над гатью на болоте начал клубиться дымок, который постепенно превращался в настоящую черную стену, ясно говорившую: единственный путь через топь в опасности! На замковых стенах поднялась паника — послышались медные голоса горнов, воины забегали, штандарты закачались…
— Дело сделано! — Рем потянул за поводья. — Отходим. Скоро у нас будет полно работы!
С Антуаном дю Массакром точно что-то было неладно. Тот Антуан, которого Рем помнил с детства — забияка, смельчак и силач, пошел бы на вылазку сам, во главе лучших своих людей. Этот, нынешний — отправил в бой кавалерию второй линии: латников. Да, над крупным отрядом в полторы или две сотни всадников, что на рысях вырвался из замковых ворот реяли штандарты рыцарей — десять или двенадцать, но большая часть элиты войска оптиматов почему-то отсиживалась за стенами!
Оптиматы мчались к гати, надеясь потушить пожар и оттеснить от нее врага. Дрожала земля под копытами лошадей, всадники подбадривали друг друга воинственными кличами. Если бы отряду латников удалось прорваться — они смогли бы пройти болота насквозь и привести подкрепления, сообщить союзникам об осаде замка Риоха… Но этому не суждено было сбыться. В засеке на опушке леса открылись проходы — несколько человек растащили в сторону завалы в нужных местах, и кавалерия Аркана во главе с Буревестником, нахлестывая лошадей, устремилась следом за врагом, мечтая ударить с тыла.
Рем вообще был склонен использовать успешные тактические приемы по нескольку раз. Сработало тогда — почему не должно было сработать теперь? Взаимодействие конницы и Черных Птиц — лучников-полуэльфов — уже доказало свою эффективность. А за диверсию на гати отвечали именно они!
Тем более, рубиться с латниками — это совсем не то же самое, что переть в лоб на многие сотни рыцарей…
Со стен Риохи заметили угрозу, и горны затрубили, привлекая внимание. Стрелки — лучники и арбалетчики, принялись выпускать стрелы навесом, пытаясь пользуясь высотой укреплений хоть как-то помочь своим товарищам. На угловой башне сдернули чехол с баллисты, и обслуга в спешке вращала вороты на вертлюге, надеясь навести орудие и попортить кровь ортодоксам…
Командир отряда оптиматов понимал, что есть только два варианта: развернуться и схлестнуться с догоняющим врагом лицом к лицу, или попробовать пробиться через болото, сквозь огонь и дым. Приблизившись к самой границе топи, оптиматы смогли рассмотреть, что попытки их врагов сжечь вымощенную огромными деревянными плахами гать не увенчалось успехом: кучи травы, листьев, шишек и хвороста дымили великолепно, но совершенно не угрожали самому сооружению. Глупые ортодоксы пытались устроить пожар на земельной насыпи, укрепленной отсыревшей древесиной!