Кровная месть
Шрифт:
Давно рыцари Запада не воевали с ортодоксами!
Повинуясь приказам своего полководца, они перестроились, разделившись на несколько отрядов и атаковали с трех сторон, сторожась угрозы из рощи. Тот, кто руководил войском оптиматов, понимал: на открытую местность лучники выйти не рискнут, а потому — достаточно держать дистанцию. Поминая Феникса, закованные в броню всадники, и воины из второй линии — оруженосцы, пажи и простые латники, ринулись на штурм. На острие атаки — мощные, как крепостные башни, рыцари, следом за ними — свита. С их уст срывались родовые девизы, посвящения прекрасным дамам, молитвы Фениксу
— С нами Бог!!! — прогоняя страх выкрикнули ортодоксы перед столкновением.
Да, каждый из них умел владеть оружием, но в настоящей битве многие участвовали впервые.
— Давай-давай!- орали дружинники Аркана.
Этим было наплевать — они уже прошли огонь и воду.
Алебарды, боевые цепы, копья и гизармы встретили нахлынувших всадников. Рубили с бортов высоких фургонов, высовывались из-за колес, подсекая и травмируя ноги лошадям, колючим ежом ощетинивались между повозками, скованными одна с одной массивными железными цепями… Эти цепи стали последней каплей, разрушившей надежды нападавших на быстрый прорыв и решительную победу. — Уцелевшие в первой самоубийственной атаке оптиматы отхлынули.
И снова — короткая стычка не прошла даром для сторонников Аркана: длинные копья рыцарей собрали кровавую жатву, поражая защитников вагенбурга. Спешившиеся латники и оруженосцы дорого продавали свои жизни: грудь в грудь резались в тесноте под днищами фургонов с ополченцами, не жалея себя вытаскивали своих сеньоров, лишившихся лошадей… Всё-таки цвет Запада — феодальная знать — была из второго сословия — «т ех,кто воюет». Та к учил Пелагий, основатель движения оптиматов. И они воевали — с младых ногтей и до самой смерти. Это было очень по-оптиматски.
А стойкие и обученные ортодоксальные ополченцы так или иначе в первую очередь были людьми труда: фермерами, ремесленниками, торговцами. И выдержали первый натиск они только потому, что трезво оценивали свои силы и понимали: в честном бою, строй на строй, им не выстоять. И обеспечили себе преимущество — в виде стены из фургонов. Это было очень по ортодоксальному.
Отступление оптиматов люди Аркана встретили радостными кличами. Деревянные борта-стены вагенбурга уберегли правоверное воинство! Рем, который во главе конницы крупной рысью вел скакуна следом за отходящим врагом, не был склонен радоваться…
—… прямиком в ад!!! — рыкнул он, обрушивая острие меча на голову какого-то кудрявого оруженосца, который, потеряв лошадь, тщетно пытался бегом догнать уходящих к лесу верховых соратников.
Эти бегущие стали пищей для клинков. Миловать их никто не собирался: они пришли с оружием в руках на землю Аскерона из далеких герцогств и княжеств за Береговым хребтом в поисках ортодоксов! Осознанно встали под знамена дю Массакра и выступили в поход с целью убийства еретиков. Они искали ортодоксов — и нашли их, чего же боле? Сказано в Писании — «какою мерою меряете, такой и вам будет отмеряно». А для допроса довольно будет и раненых, которые стонали у колес фургонов…
Рыцари не намеревались терпеть безнаказанное избиение единоверцев — большой отряд в несколько десятков всадников начал маневр разворота.
— Тр-р-р-р! — завидев это, Рем бросил клинок в ножны, перехватил поводья и, придерживая коня, взмахнул знаменем.
Кавалерия за его спиной также замедлялась, всадники переговаривались, ожидая приказа. Аркан молчал, привстав в стременах и наблюдая за арьергардом рыцарей. Их кони явно устали под весом тяжелых воинов в доспехах, да и не приспособлены они были для долгой скачки: короткий рывок, таранный удар — вот стихия эти огромных лошадей! А потому — маневр замедлился, всадники мешали друг другу, для разворота в сторону врага потребовалось гораздо больше пространства и…
— Эла-а-а-а!!! — они забыли о таинственных лучниках, так подгадивших рыцарскому войску в самом начале! — Пили-и-ин!!!
Залп был страшен — рощицу с засевшими в ней полуэльфами Эадора от фланга оптиматского аръергарда отделяло каких-то семьдесят локтей, и стрелы собрали обильную жатву. Тут-то Аркан и подал сигнал к атаке…
— …Величайте Господа со мною, и превознесем имя Его вместе!
Я воззвал к Творцу, и Он услышал меня, и от всех опасностей моих избавил меня…
Ортодоксы-ополченцы во все горло распевали хвалебные псалмы, шагая у бортов фургонов, на которых лежали раненые и убитые. Раненые тоже пели. Убитых песнопения не волновали…
Аркан мог понять их радость и воодушевление: первая победа в этой войне! Много рыцарей нашло свою смерть на той равнине, свиты и прислуги полегло — без счета! Взяли пленных, захватили оружие, доспехи, кое-какое имущество — отчего ж не ликовать?
Понимать-то он понимал, но — не принимал. Ехал в седле мрачнее тучи, хмурил брови и едва ли не скрипел зубами. Фанатичный фатализм, который был свойственен единоверцам он не разделял. Победили волей Господа? О, да. Победу, конечно дарует Бог… Но, как говорил один из величайщих прежних полководцев, исход сражения также зависит от решимости воинов, их числа и подготовки, наличия запасов оружия, продовольствия и питьевой воды… И от тысячи других вещей!
Он, Рем Тиберий Аркан, виноват в том что в первом же бою они потеряли полсотни человек убитыми, и две сотни — ранеными! И большая часть из них — кавалеристы! Где он будет брать конницу, если через три дня после начала похода ее число сократилось практически в полтора раза?
— Патрик! — махнул рукой Буревестник.
Доэрти, горяча коня, нагнал Аркана.
— Да?
— Ты скучаешь по дому?
— По дому? — удивился южанин. — Теперь мой дом рядом с моим сеньором.
— Отвечай на вопрос, раз сеньор приказывает, — нарочито нахмурил брови Рем и погрозил пальцем.
Южанин, прищурившись, глянул на небо. Северный ветер гнал облака на юг.
— Орра! Я мечтаю оказаться в Стране Хлопка больше всего на свете! Черт бы меня побрал, если я не хочу на Юг!
Аркан кивнул и тоже прищурился, пытаясь осознать некую неоформленную идею. А потом проговорил задумчиво:
— Мне нужна кавалерия, Патрик. Черта с два мы сладим с дю Массакром без конницы, если он уже привлек на свою сторону кого-то из западных принцев. И я знаю, где лучшие в мире кавалеристы… Как думаешь, с семью тысячами золотом сколько лихих южан ты сможешь привести под мои знамена до конца весны?