Кровник - Джихад по-русски
Шрифт:
Вот там-то, на АЭС, Саша и познакомился с Ириной. Сами понимаете, юность — пора безрассудств и непредусмотренных регламентом развлечений. Какой-то очередной воздыхатель катал девушку по ночной столице, зарулил на АЭС заправиться, а затем, не удосужившись даже отъехать на приличное расстояние, решил на скорую руку поскрипеть задним сиденьем в целях заполучения мимолетного оргазма. То ли данный товарищ сверх меры под градусом был, то ли имел на сей счет свое особое мнение — но ситуацию оценил неверно, сочтя подругу готовой соучаствовать в кратковременно потном сплетении тел (а духота имела место, июль месяц, небо
Инженер-путеец, в душе которого Родина и ВЛКСМ воспитали активную жизненную позицию, крики услышал и поспешил вмешаться. Пришлось того эротомана изрядно потрепать: отвлеченный от своего упоительного занятия, он отнесся к Саше не очень дружелюбно и вдобавок попытался навязчиво демонстрировать приемы входящего тогда в моду карате. В результате незадачливого каратиста доставили с некоторыми травмами в «Склиф», а Ирина укатила домой на такси, в знак благодарности оставив Саше визитку — будут проблемы, обратись, родители сильненькие, могу быть полезна.
Оправившись от травм, эротоман воспылал жаждой мести, навел справки и в один прекрасный вечер, пригласив двоих приятелей, вновь навестил негостеприимную АЭС, желая предметно разобраться с дремучим оператором, ничего не понимающим в тонкостях внезапного сильного чувства. Оператор разнообразием посетителей баловать не стал — вооружившись метлой на железной ручке, ввалил всем по первое число и звякнул в милицию. Забирайте охальников — недосуг мне тут с ними, клиентов отпускать надобно.
А вот тут получился типичный диалектический дифферент на нос (по нашему излюбленному гнуснейшему принципу «Закон что дышло…») — эротоман, гад ползучий, оказался из того же круга, что и Ирина, — папенька у него ходил в больших чинах.
Притащили Сашу совместно с незадачливыми мстителями в отделение, посадили в «обезьянник», а мстителей оставили снаружи и отнеслись к ним с подобающим сочувствием, как к пострадавшим гражданам. С подсказки дежурного, мстители накатали заявления на операторово злодеяние, в дежурной части стремительно возбудили уголовное дело по факту нанесения телесных повреждений и потащили парня в ИВС. А парень — не дурак, возьми и подпусти слезу: дайте маме позвонить, она как раз в гости из далекой Сибири приехала, остановилась в общаге и будет страшно убиваться, когда поутру не обнаружит горячо любимого сыночка.
Ну, сами понимаете, там в отделении хоть и сатрапы, но не совсем же конченые. Дали. А Саша накрутил номер Ирины и, величая ее Мамочкой (дежурный рядом стоял, слушал), вполне подробно изложил, в какую историю угодил.
Через сутки парня из ИВС выпустили: родители Ирины включились в процесс и быстренько расставили все на свои места — диалектический дифферент был ликвидирован. Правда, для вящего эффекта (ну никак не хотели заниматься большие товарищи каким-то плебеем с улицы!) дочке пришлось посвятить папу с мамой в печальные детали того приключения, с которого, собственно, все и началось. Кроме того, имелись и другие мотивы для оглашения таких непристойностей — папенька пострадавшего был силен, требовались хорошие козыри в борьбе с его происками.
Рядились с неделю — каждая сторона имела свои рычаги влияния и желала победы. В конечном итоге эротоман уже и не рад был, что так неосмотрительно связался с оператором: при паритетном раскладе ему «шили» попытку изнасилования — да не кого попало, а дочери тех самых. Однако, как это принято в своем кругу, разошлись миром, изрядно попортив друг другу нервы и затаив в душе лютую злобу. Сашу, как героя, пригласили на званый ужин, и там он неожиданно понравился папе — прожженный номенклатурщик старой школы мгновенно рассмотрел в путейце перспективного товарища.
— Присмотрись к мальчишке, — подсказал он дочке. — Мальчишка-то правильный, цельный. И предан, как собака, будет — с улицы взяла, подняла из грязи…
Нет, любви высокой там не было, не надейтесь. Ирина папу послушала и присмотрелась. Саша был очень даже недурен собою: могучий самец, красавец — ладно скроен, крепко сшит, все на нем сидело как влитое: и недорогие костюмы, и амплуа придурковатого, но подающего надежды самородка, выкарабкавшегося из глубины сибирских руд. А еще он выгодно отличался от окружавшей ее «золотой молодежи»: и вправду цельный, чистый, честный, первобытный какой-то…
Вот так и получился социалистический брак: она — чуть ли не первая невеста столичного света, он — безвестный неотесанный мужлан из-за Урала. Символично…
Потом, когда шарахнула перестройка, родители Ирины, желая сделать молодой паре приятное, выкупили ту АЭС, на которой дежурил оператором Саша, и подарили ему на день рождения. С барского плеча: носи, не жалко!
Саша неожиданно увлекся подарком: забросил депо — некогда стало, начал осваиваться в низовых деловых кругах, изучать литературу, общаться со специалистами — одним словом, врастать в дело. АЗС зарегистрировал как АОЗТ и верноподцаннически обозвал «Ирой» — тут все понятно, без комментариев.
— Я твоя половина или как? — как-то в шутку, без задней мысли высказалась Ирина, уже гулявшая на седьмом месяце. — Ага, половина. А если половина, тогда давай так: все доходы от твоего бизнеса — пополам. Тебе — на счет и мне — на счет.
И очень удивилась, когда сияющий Саша после родов притащил ей сберкнижку на ее имя, где покоилась первая тысяча рублей.
— Все — пополам, как договаривались. Вот, смотри, моя книжка — тоже тыща…
С тех пор минуло семнадцать лет. Благодаря организаторскому таланту Саши, подкрепленному протекторатом родителей Ирины и ее личными связями, «Ира» стала крупной фирмой, в которую входят большая сеть АЗС, четыре хранилища нефтепродуктов, транспортная компания, ориентированная исключительно на перевозку собственных ГСМ, и ремонтно-техническая база. Вырос сын — в папу с мамой, красавец, гренадер, умница и большой вундеркинд. Очень перспективный и подающий большущие надежды.
Александр Евгеньевич стал солидным бизнесменом — с ним считаются заметные люди, а среднего звена дельцы ищут его благорасположения. «Иру» неоднократно пытался насильственно «влить» в себя небезызвестный «Концерн», желающий иметь монополию в соответствующей сфере рынка энергоносителей. Но Александр Евгеньевич не дался, отстоял свою независимость. И следует признать, что номенклатурные связи тут помогли в гораздо меньшей степени (как уже отмечалось, эти связи с перерождением делового мира России стали заметно хиреть и обретать символический характер), нежели собственная зубастость, упертость и оборотистость. Хват парень, что и говорить.