Кровник - Джихад по-русски
Шрифт:
В общем, случилась та самая непринужденная атмосфера студенческой пирушки, что ностальгически отдается в наших очерствевших сердцах даже спустя много лет по миновании золотой бесшабашной поры на любом официальном банкете, независимо от категорий и сановности.
Александр Евгеньевич тихо млел, прижимая в медленном танце податливое юное тело, вдыхая запах расчесанной на пробор девичьей макушки, чувствовал, как забыто закипает в жилах подогретая хорошей водкой кровь. Нестерпимо сладко заныло внизу живота, покачиваясь в такт музыке, ощутил умудренный опытом президент фирмы, как могуче вздыбилась его плоть, бесстыдно просясь вон из штанов. И девчушка, естественно, это почувствовала, но не отпрянула возмущенно, напротив — прижалась плотнее, обняла крепче широченные плечи партнера и стала медленнее
В этот момент Александр Евгеньевич остро пожалел, что они сейчас не одни. Ох ты, боже мой, какой случай! Такого, может быть, уже никогда в жизни не будет! Выгнать бы сейчас всех к чертовой матери и…
Тут следует пояснить — для скептиков в первую очередь, что для Александра Евгеньевича ситуация данная была отнюдь не ординарной. В отличие от сложившегося стереотипа о половых дебошах новых русских, наш парень вел себя вполне достойно и за годы семейной жизни проявил полную солидарность с богом даденной супружницей своей. То есть можете, конечно, не верить, но он ни разу ей не изменил! Любил Ирину, обожал до крайней степени, всегда желал обладать ею — вы знаете уже, что все предпосылки для этого присутствовали, но…
Но! Не будучи доминирующей особью в тандеме, Александр Евгеньевич вынужден был довольствоваться второстепенным положением. «Ляг так, повернись этак, замри — да погоди ты, дергунчик, куда лезешь, прелюдия же еще! Лежать! Вот так, умница…»
Представляете? А тут вдруг ощутил себя наш президент господином. Каждой клеточкой своего дремлющего под цивильной оболочкой таежного организма ощутил: может делать с этой юной податливой лапочкой все, что захочет. И такое вдруг звериное желание проснулось в сибирских недрах — хоть бери нож и режь подряд всех лишних…
Резать, однако, никого не пришлось. Ловкий нахал Ибрагим, словно воспринимая флюиды, исходившие от хозяина, подтанцевал к нему со своей партнершей и вроде бы ненароком вытеснил из гостиной в прихожую. Качнувшись к уху Александра Евгеньевича, обдал жарким шепотом: «Туда!» — ткнув пальцем в сторону спальни — и тотчас же оттанцевал обратно, словно ничего и не было.
Про розовый туман в курсе? Да-да, тот самый розовый туман эротического свойства, когда детали интерьера словно бы теряют естественную форму и очертания, а сердечко со страшной силой бьется о грудную клетку, заставляя забыть обо всем на свете, кроме этого. Разумеется, этому нездоровому атмосферному явлению имеется элементарное физиологическое обоснование: ввиду сильного хотения кровь приливает к голове и остальным местам тоже, оттого все вокруг словно бы погружается в розовый цвет. Но те, кто в этот туман попадает вдруг, они же никаких объяснений слушать не хотят — им бы побыстрее добраться до заветной цели.
Вот и Александр Евгеньевич попал — оказавшись в прихожей, ухнул в розовый омут, перестал соображать и действовал словно бы на автопилоте. Откуда-то всплыли забытые студенческие навыки: схватил девчушку в охапку, втащил в указанную спальню, дверь ногой захлопнул… А тут как по заказу: шторы тяжелые наглухо задвинуты, тускло мерцает ночник, широченная кровать беспардонно подмигивает белоснежной простыней — кто-то ведь удосужился разобрать!
«А ведь подстроили все, — проскочила откуда-то из розового тумана черно-белая мысль, пока руки завидущие лихорадочно теребили нехитрое девичье бельишко, разоблачая податливую юную плоть. — Ох и подстроили! Ох и… Ох-ххххх…»
Вот так получилось. С тех пор развлечения подобного рода как-то вроде бы самопроизвольно вошли в систему — с легкой руки Ибрагима, разумеется. Ингушский племяш ухитрился под каким-то благовидным предлогом сфотографировать самых симпатичных сокурсниц, проживающих в общаге, по мере надобности передавал эти фото через дядю и договаривался с девчатами насчет «приятно провести вечер с крутым мужиком». С течением времени Ибрагим как-то незаметно выветрился из этой порочной цепочки, и теперь Александр Евгеньевич контактировал с Адилом напрямую: звонок, фото, переговоры, встреча у подъезда общежития, передача тела с рук на руки. А в благодарность за труды периодически подбрасывал юному сыну гор некоторые суммы на карманные расходы. Разумеется, внешне это выглядело как тривиальное сутенерство,
— Молодец, Кочерга, умница! Так держать…
… Добравшись до указанного дома, Александр Евгеньевич бросил машину снаружи, в длинном ряду беспризорных третьеразрядных авто, толпившихся у тротуара под окнами. Чресла гудели — хотелось побыстрее оказаться в квартире и приступить к упоительному обихаживанию вновь поступившей в пользование прелестной юной особи. Уже войдя с Леной под арку, вспомнил предупреждение Ибрагима насчет вредных мальчишек, но задумался лишь на секунду, махнул рукой — черт с ними, «дворниками» и зеркалами, не бог весть какая ценность, другие купим!
Квартира оказалась на третьем этаже, в подъезде — чисто, ухожено, котами воняет в пределах дозволенного. В общем, вполне прилично. Бабуля-хозяйка дверь открыла с первого предъявления, даже не стала спрашивать — кто и от кого, заперла за гостями, ткнула пальцем в сторону гостиной, указала на кухню, пользуйтесь, мол, и, не поднимая взгляда, уковыляла к себе в спальню.
Кухню проигнорировали как пережиток: сняв верхнюю одежду в прихожей, сразу прошли в зал. Бегло оглядев интерьер, Александр Евгеньевич остался вполне доволен. Объемная софа, покрытая бежевым ворсистым пледом, журнальный столик со стилизованным под антиквариат канделябром о трех свечах, интимно зеленеющий под абажуром ночник, на полу ковер во всю комнату, видеомагнитофон, музыкальный центр, сервант с набором посуды — в общем, все как обещали.
Быстренько сервировали ужин на журнальном столике, Александр Евгеньевич включил музыку — первым стоял диск одного из самых древних альбомов Энигмы, а верхний свет включать не стал. Каково? Нормально — Лена возразить не сочла нужным. Ну и прекрасно, значит, все будет в порядке, можно приступать.
Сидели на софе, пили под Энигму шампанское. Девочка питалась и что-то непрерывно щебетала с набитым ртом — о каких-то институтских проблемах, извечно неразрешимых и страшно актуальных. Александр Евгеньевич ничего не ел и молчал — голодным удавом глядел на Лену и наливался жгучим огнем вожделения. Ах, какое упоительное чувство предвкушения буйной радости плоти, какое эротическое наваждение, навеянное присутствием юной девы — такой простой, милой, доступной…
С трудом выдержав минут десять, ухажер прокашлялся и хриплым голосом предложил потанцевать. Студентка с недоумением указала на стол — мол, едим же еще, какие могут быть танцы?
— Да успеем еще десять раз поесть, еще весь вечер впереди, — пробормотал Александр Евгеньевич, вытаскивая Лену из-за стола. — Иди сюда… — и плавно закружился по комнате, прижимая к себе гибкое тело, чувствуя, как с каждой секундой организм набухает дурной силой, отвечая на прикосновения прелестных выпуклостей, преступно взятых в плен тесным лифчиком. Непорядок! Нужно освободить пленниц, дать им вольно дышать, привести соски в соответствие с регламентом нормального набухания…