Кровник смотрящего

Сухов Евгений Евгеньевич

И тут Чертанов увидел еще двоих беглецов, которые осторожно двигались вдоль пригорка сопки. Маскхалаты цвета болота четко контрастировали на фоне зеленой травы. Идущих можно было не заметить, если бы они не двигались. Застывшие фигуры запросто можно было бы принять за рыжие пятна выгоревшей травы. Но сейчас они допустили ошибку, возможно, самую роковую в своей жизни.

Еще два точных выстрела, и морские пехотинцы рухнули.

— Ловко ты их снял, — раздался сбоку восхищенный голос Святого. — Я бы так не сумел.

— Учись! — буркнул Михаил.

Чертанов продолжал выискивать в оптический прицел удалявшегося снайпера. Вот в центре поляны колыхнулась трава. Может, проскочил какой-то зверь? Прижав поплотнее приклад к щеке, Чертанов почувствовал его прохладу. Стебли травы колыхнулись еще раз. Сомнений быть не могло, такое происходит только в том случае, когда ползет человек. Кажется, он решил делать ноги от стремного места.

Чертанов терпеливо ждал. Через какое-то время снайпер обязательно должен поднять голову, чтобы сориентироваться. Не может же он ползти в неизвестность!

Михаил поймал себя на том, что принялся считать, решив, что снайпер приподнимет голову над травой еще до того, как он произнесет цифру сто.

— Шестьдесят три… Семьдесят четыре… Восемьдесят два… — терпеливо считал Чертанов.

В этот момент он увидел, как над травой поднялось какое-то рыжее пятно. Голова в капюшоне маскхалата выглядела совершенно бесформенной. Чертанов мгновенно навел ствол карабина в основание пятна. И тотчас нажал на курок. Голова тут же уткнулась в густую траву.

Еще одно правило снайпера — никогда раньше времени не торжествуй победу. И ни под каким предлогом не обнаруживай свою позицию. Всегда существует вероятность, что в это самое время напарник врага ведет за тобой наблюдение.

Чертанов метр за метром осматривал поляну через оптический прицел. Все тихо. Не шелохнется даже веточка.

— Чего ты? — спросил в нетерпении Святой.

— Обождем, — уверенно сказал Чертанов, не желая доверять тишине. — Может, кто-то из них выжил.

Немного в стороне, как раз в том месте, где расположились Беленький с Амбалом, Чертанов увидел, как дрогнула ветка. Парни нервничали и хотели как можно быстрее подняться. Их сдерживала только нерешительность Чертанова, который продолжал лежать неподвижно.

А это еще что за дела?

Метрах в тридцати перед собой Чертанов увидел разрыхленный грунт. То, что он принимал за небольшое болотце, оказалось засыпанной ямой, из которой торчали обрывки ткани.

Захоронение!

Все встало на свои места. Сержант как-то обмолвился о том, что существовала еще одна группа снайперов. Вот только он ни слова не проронил о том, куда же она потом подевалась. И ведь не случайно блиндажи обжиты. Тогда он не придал этому особого значения. Подумалось, что землянками пользовались охотники. А теперь понимал, что всех жильцов блиндажа переселили в эту неглубокую яму посреди топи. Поэтому так спешно набирали еще одну группу. Видно, эти чем-то не угодили руководству или устроили бунт. Уголовники — народ трудноуправляемый. Вот от них и решили избавиться, как от ненужных свидетелей. Ничего удивительного, слишком высоки ставки в игре.

Это открытие настолько взволновало его, что он не сразу заметил, как от леса отделилась какая-то фигура и двинулась в их сторону.

— Сержант, — удивился Святой. — Идет прямо к нам. Не нравится мне это. Что ему надо?

Степа Беленький и Толик Амбал, лежавшие неподалеку, поднялись. Оставалось непонятным, каким это образом Сержанту удалось так ловко прятаться, находясь совсем рядом с ними.

Этот старый вояка был настоящим дьяволом!

Сержант шел спокойно и очень легко. Казалось, что он просто парил над кочкарником. На лице располагающая улыбка. Ничего зловещего. Страх, которым он держал в узде отряд, остался где-то в расположении лагеря, и теперь Чертанов видел перед собой только доброго старшего товарища.

Ему не хотелось быть убитым, тем более сейчас. Выживает тот, кто обладает большей интуицией, проницательностью.

Чертанов четко осознал, что тот идет убивать его. А все потому, что он невольно прикоснулся к тайне, знать которую им не полагалось. И тайна эта находится всего лишь на расстоянии нескольких метров от него и погребена в яме среди топи. А не застрелил Сержант своего воспитанника раньше только потому, что не сумел рассмотреть его в густой траве.

— Молодчина, четвертый, — вновь прозвучал в наушниках бодрый голос Сержанта. — Папа доволен тобой. Из тебя выйдет толк. Поднимайся!

Последнее слово прозвучало несколько требовательнее, чем следовало бы. Выдавать себя не следовало. Интуиции больше не требовалось, теперь он физически ощущал опасность, исходившую от Сержанта. Стоило только поднять руку, как по ней пробежит электрический разряд. Чертанов чувствовал, что ненависть, исходившая от фигуры Сержанта, была такой силы, что запросто могла потягаться с шаровой молнией.

Реальность была такова — Сержант не собирался оставлять в живых никого из присутствующих. Но сначала ему следовало разделаться с Чертановым как с наиболее подготовленным снайпером. А расстрелять остальных для него — мальчишеское баловство.

Сержант шел открыто. Походкой, улыбкой, ровным голосом давал понять, что он является воплощением доброжелательности. Вот только поверить в эту искренность мешал его указательный палец, который покоился на спусковом крючке.

Расстояние между ними продолжало сокращаться. Через каких-то двадцать шагов Сержанту уже не нужно будет строить из себя воплощенную добродетель. Увидев спрятавшегося в траве Чертанова, он неуловимым движением вскинет винтовку и выстрелит.

Михаил, продолжая лежать в траве, слегка приподнял винтовку. Раскрашенная под цвет травы, она была совершенно незаметна. Стоило лишь нажать на курок, и Сержант будет мертв.

Вот оно — лицо войны, которое не всегда выглядит ужасным.

В снайперской войне можно рассмотреть на лице врага каждую морщинку. Как же она не похожа на рукопашную схватку, где люди сходятся насмерть. Там нужно убить, чтобы выжить, а следовательно, психология подобного сражения совершенно иная.

Нет, это не должно быть убийство. Предстоящее должно превратиться в некое подобие дуэли. Сержант заслужил, чтобы его убивали в равных условиях, а не как кабана, откуда-нибудь из засады.