Кровное дело шевалье
Шрифт:
Несколько дней она мужественно боролась с искушением, но до чего же ей хотелось выяснить, что может связывать скромную швею с одним из самых знатных и богатых людей королевства — с Франсуа де Монморанси!
И мадам Магелонна, конечно, не выдержала. Она вновь достала письмо, присела к столу и вскрыла пакет…
И тут раздался громкий стук в дверь. Старуха подпрыгнула от испуга, а к ней тем временем уже входил нежданный гость. Мадам Магелонна с трудом сдержала крик ужаса. В спешке она забыла задвинуть засов, и вот ее застали на месте преступления. И кто! Сам шевалье де Пардальян!
— Это вы! — пробормотала мадам Магелонна, пытаясь прикрыть трясущимися руками разбросанные по столу бумаги.
Шевалье изумился: ему и в голову не приходило, что старуха может его знать. Тем не менее молодой человек отвесил хозяйке учтивый поклон:
— Не бойтесь, мадам! Я не сделаю вам ничего дурного. Простите меня за столь бесцеремонное вторжение. Похоже, я напугал вас, но меня заставило забыть о вежливости очень важное дело.
— Разумеется! Ведь вы хотите забрать письмо, — воскликнула дрожащая Магелонна.
— Какое письмо? — спросил Пардальян, изумление которого возрастало с каждой минутой.
Хозяйка прикусила язык, но было уже поздно. Она неловко старалась сбросить записку и пакет под стол, что, конечно же, не укрылось от внимательных глаз юноши.
— Но вы же в Бастилии… — пролепетала вконец растерявшаяся старуха.
— Отнюдь, мадам. Меня схватили по ошибке, и как только выяснилось, что произошло недоразумение, меня немедленно отпустили. Я десять дней просидел в тюрьме, а оказавшись на свободе, тут же поспешил сюда. Видите ли, в ту минуту, когда ко мне в комнату ворвались стражники, из мансарды вашего дома доносились мольбы о помощи. Две дамы, которые жили здесь, похоже, попали в беду. Мне уже известно, что их тогда заставили сесть в карету и куда-то увезли.
— Их арестовали одновременно с вами…
— Мадам, умоляю, расскажите мне все, что вы знаете! Для меня важна каждая мелочь, каждая деталь!
— Пожалуйста, я ничего не собираюсь от вас скрывать. Даму в трауре и ее дочь Лоизу арестовали, говорят, потому, что они так же, как и вы, были замешаны в заговоре гугенотов.
— Так же, как и я?!
— Такие ходят слухи… Но если вас освободили, выходит, и эти несчастные пострадали безвинно.
— Кто их увез?
— Офицер и какие-то солдаты…
— Королевские гвардейцы?..
— Да разве я в этом что-нибудь понимаю? Вот в монашеских рясах я разбираюсь, сразу вам скажу, кто из какого ордена…
— А не командовал ли солдатами герцог Анжуйский?
— Господь с вами! Разумеется, нет!
— Куда их увезли? Может быть, вы что-то слышали?
— Нет, ничего… Я тогда прямо голову от страха потеряла…
Пардальян замолчал. Он понял, что от старухи немногого добьешься. Тайна оставалась тайной…
— А может, вы догадываетесь, куда их увезли? — спросил он на всякий случай.
— Да нет… Я, знаете ли, так разволновалась…
— А теперь давайте поговорим о письме, — заявил шевалье. — Когда я пришел, вы упомянули о каком-то послании. Видимо, бедные женщины пытались кому-то передать записку?
Мадам Магелонна старалась прикрыть бумаги передником, который выскальзывал из ее дрожащих пальцев.
— Мадам, что это у вас раскидано по столу? — строго осведомился Пардальян.
— Даю вам слово, я тут ни при чем… пакет сам расклеился, — лепетала испуганная хозяйка, отдавая шевалье письма. Пардальян схватил бумаги и быстро прочел предназначенную ему записку.
— Несчастная дама попросила меня отнести это вам, — заикаясь, объясняла Магелонна. — Я побежала на постоялый двор и узнала, что вас схватили. И тогда я спрятала письма в надежное место!
— Кому-нибудь о них известно?
— Нет-нет, Богом клянусь, никому!.. А пакет открылся сам…
— Вы их читали?
— Лишь короткую записку… Хотела, правда, вскрыть второе письмо, а тут вы на пороге…
— Мадам, — сурово объявил Пардальян, — письма я уношу с собой. Вы и сами могли убедиться, что именно я должен вручить пакет маршалу де Монморанси. Нет такой силы, которая помешала бы мне исполнить поручение дамы, обратившейся ко мне за помощью. А вот ваш поступок, мадам, заслуживает всяческого осуждения. Однако я готов простить вас, но при одном условии… Вы никогда и нигде даже не заикнетесь об этих бумагах!
— О! Не сомневайтесь в этом, месье! А то ведь, не дай Бог, решат, что я их сообщница! — наивно заметила старуха.
«Прекрасно, — подумал шевалье, — страх удержит ее. Это лучше, чем любые клятвы».
Шевалье простился со старухой и поспешил на улицу. Там его, как обычно, поджидал преданный Пипо. В сопровождении верного пса Жан отправился на постоялый двор, где столкнулся с почтеннейшим Ландри, державшим в руках кувшин вина. Заметив Пардальяна, трактирщик замер с открытым ртом, уронил кувшин — но так и не пошевелился.
— Шевалье! — наконец выдавил из себя потрясенный хозяин постоялого двора.
— Не волнуйтесь, дорогой мой, я не сомневаюсь, что вы безмерно рады видеть меня вновь. И вы, разумеется, интересуетесь, не желаю ли я отобедать… Так вот, я желаю, и даже очень!
Ландри застонал в ответ и перевел растерянный взгляд с хозяина на пса — Пипо нелюбезно продемонстрировал достойному трактирщику клыки, а Пардальян с удовольствием уселся за стол.
В приступе отчаяния Ландри поспешил укрыться на кухне. Он без сил плюхнулся на табурет и схватился за голову. При виде столь неутешного горя, охватившего ее супруга, мадам Югетта решила, что произошла какая-то ужасная трагедия. Она выскочила из кухни в зал, увидела Пардальяна и все поняла.