Кровное дело шевалье
Шрифт:
— Ах, мадам, я, наверное, плохо вам объяснила! — вскричала Алиса.
— Самое последнее, дочь моя, самое последнее…
— О, прошу вас, смилуйтесь надо мной!
— Я не сомневаюсь, что ты вполне сможешь исполнить мой приказ. Я же обещаю тебе за это поистине королевскую награду. Вещь, которую я тебе вручу, не имеет цены!
— Ваше величество уже показали мне драгоценности, достойные принцессы. Я слишком ничтожна, чтобы владеть ими.
— Но ты не знаешь, что хранится на самом дне этой шкатулки. Ты даже не представляешь, какое сокровище я готова тебе отдать. Посмотри — и подумай…
Королева откинула крышку шкатулки, извлекла все ящички, и обнажилось дно ларца, тоже обтянутое темным бархатом.
— Ну так взгляни же! — приказала Екатерина.
Алиса без всякого интереса скользнула глазами по ларчику, но тут же кровь отхлынула от ее лица. Фрейлина бросилась к королеве, умоляюще протягивая руки, и в отчаянии тихо простонала:
— Признание! Мое признание!
Екатерина Медичи быстро вынула письмо из шкатулки и положила в свою сумочку.
— Именно так: твое признание. Ты мгновенно поняла, что это такое. А известно ли тебе, что ожидает детоубийц, не сумевших скрыть своего преступления?
— Это ложь! — закричала Алиса. — Мой сын жив!
— Но эта бумага свидетельствует об обратном. Так что мать-злодейку будут судить, дорогая моя, — и вынесут ей смертный приговор.
— О, сжальтесь, сжальтесь надо мной! Ведь я никого не убивала!
— И после суда преступница взойдет на эшафот…
— Пощадите! — зарыдала Алиса и рухнула на колени.
Екатерина позвонила в колокольчик, и в часовню вошла Паола.
— Пригласите сюда господина де Нансе! — распорядилась королева.
Вскоре в дверях показался капитан королевских гвардейцев. Завидев его, Алиса стремительно поднялась на ноги и в безумном страхе зашептала:
— Я сделаю все, что вы хотите!
— Господин де Нансе, — благосклонно улыбнулась Екатерина капитану, — я хочу представить вас мадемуазель де Люс. Видимо, вам и вашим солдатам скоро придется помочь ей в осуществлении одного плана… Я приказываю вам выполнять все распоряжения этой дамы, сопровождать ее туда, куда она направится, и без всяких вопросов арестовать ту особу, на которую она вам укажет. Запомните мои слова — и можете идти!
Не сказав ни слова, капитан отвесил поклон. Он ничуть не удивился: ему приходилось видеть и не такое… Когда он удалился, Екатерина взглянула на свою фрейлину.
— Значит, ты решилась? И решение твое твердо? — резко спросила королева.
— Да, ваше величество, — всхлипнула измученная женщина.
— Отлично… Но знай: если ты изменишь мне, я покажу твое признание, но не судьям… Я хорошо отношусь к тебе и не желаю, чтобы ты приняла смерть от руки палача. Я приложу к твоему письму еще кое-какие бумаги, и тот, кто все это прочтет, узнает о тебе всю правду. Ты догадываешься, кому я все это отправлю? Графу де Марийяку! — торжествующе закончила Екатерина.
Вопль страха и отчаяния прозвучал в часовне… Алиса де Люс, лишившись чувств, рухнула на каменные плиты к ногам королевы.
XXIX
ВСТРЕЧА
Как мы уже рассказали в начале предыдущей главы, встреча Екатерины Медичи с Алисой произошла утром того самого дня, когда Пардальян выбрался из Бастилии… не без помощи коменданта королевской тюрьмы господина де Гиталана.
Мы знаем, что по зрелом размышлении шевалье принял мудрое решение заботиться отныне лишь о собственном благе, забыть о письме Жанны де Пьенн маршалу де Монморанси и ни в коем случае не ввязываться в эту темную историю.
Он был уверен: Лоиза его не любит, более того, она его ненавидит. К тому же, даже если б дело обстояло иначе, брак с Лоизой стал для него невозможным: увы, его очаровательная соседка оказалась дочерью могущественного маршала де Монморанси!
— Я не настолько глуп, чтобы лезть в чужие дела! — сказал себе шевалье де Пардальян. — С какой стати я потащу это письмо? Что общего между мной и Монморанси?
Тем не менее он засунул пакет за отворот камзола и покинул гостиницу «У ворожеи», доказывая себе, что ему необходимо подышать свежим воздухом.
Однако шевалье все же почему-то оказался у жилища маршала. До этого юноша целый день мучился, бродил по каким-то закоулкам, заглядывал в трактиры, пользовавшиеся самой дурной славой, и наконец обнаружил, что стоит перед дворцом Монморанси. Поднимаясь по ступеням парадного крыльца, юноша дал себе слово, что ни за какие блага не перешагнет порога этого дома, и тут же, сжав в руке молоток, решительно постучал в огромную дверь.
Он заколотил в дверь с нескрываемой яростью, сам не понимая, что это он так разозлился… Никто не откликнулся на стук, и шевалье забарабанил так, что смог бы разбудить и мертвого.
Тут распахнулась находившаяся рядом небольшая дверка, и из привратницкой, помахивая дубинкой, вынырнул громадный солдат-швейцарец.
— Что вы хотите? — пробурчал верзила, угрожающе поигрывая своим оружием.
Швейцарец появился очень кстати: Пардальян был взбешен, ненавидел всех Монморанси на свете и самого себя, короче, пришел в самое воинственное настроение. Надменный тон, расшитая ливрея и особенно дубинка швейцарца окончательно вывели Пардальяна из равновесия.
На физиономии шевалье появилось выражение холодного высокомерия. Ус молодого человека нервно задергался, что свидетельствовало о крайнем нетерпении Пардальяна. Тот, кто хорошо его знал, сразу понял бы: им овладело то самое состояние, в котором человек готов разнести вдребезги все, что попадется под руку. И дюжий дворцовый страж показался шевалье вполне подходящим объектом для приложения сил.
— Я спрашиваю, что вы хотите? — повторил гигант.
Шевалье окинул привратника насмешливым взглядом и заявил:
— Мне нужно видеть твоего господина, малыш!
Рядом с огромным детиной Пардальян смотрелся как пигмей, наскакивающий на великана. Достойный привратник решил, что над ним насмехается какой-то мальчишка, нацепивший огромную шпагу и разыгрывающий из себя бравого забияку.
Выражение лица потрясенного и до глубины души обиженного швейцарца не поддается описанию.