Кровные узы
Шрифт:
— Мадар наябедничает, — на веронском сказал мальчик учителю, замершему напротив его парты.
— Олег, ты не хочешь со мной поговорить? — уточнил Леонид Михайлович на русском.
— Вы все достали меня со своими разговорами, — продолжал говорить на веронском Олег к недоумению Феди и одноклассников. — Дарий, Мадар, Акрон и тысячи упрямцев из Вэндэйра, а теперь еще и вы.
— В этом и проблема, — все-таки перешел на веронский учитель. — Ты говорил со всеми, кроме меня. Может, мне есть, что сказать больше, чем другим? Это ведь меня прислали с миссией помочь тебе повзрослеть. И лезть других к тебе я не просил. Они только помешали моей работе.
Олег прищурился. И снова учитель ему ни разу не солгал.
— Я слишком устал от всех вас. Если и созрею для диалога с вами, то точно не сегодня.
— Каникулы! — закричали все вокруг, едва раздался звонок.
— Каникулы, — повторил Олег, расплываясь в ленивой улыбке, — что может быть прекраснее места, где не будет вас и ваших подколок?
Как только все одноклассники разбежались, будучи у самого выхода Олег все-таки показал учителя два средних пальца.
— Олег… — скривился Федя.
— До сентября я его больше не увижу! Ура!
Олег пошел домой, насвистывая веселую песенку, пока Федя угрюмо плелся за ним следом и недоумевал над его радостью. Федю-то ждало место куда менее приятное, чем школа…
В начале школьных каникул Федя уехал в летний лагерь, а Яна собиралась вместе с сыном в деревню к Аркадию и Вале. На третьего июня она запланировала отпуск и хотела успеть навестить дедушку с бабушкой.
— Сумку не забудь, — тайфуном ходила по квартире Яна.
— Мам, она у меня в руках, — напоминал во второй раз Олег.
— Мы ничего не забыли?
— Ничего, — подтвердил сын, проверявший сумки. И если что-то забыто, то оно точно в деревне не понадобится.
Через час мама с сыном в относительном спокойствии сели в электричку. Олег сразу уткнулся в окно.
До деревни им добираться четыре часа электричкой с пересадкой или примерно час-полтора на автомобиле. Машину Яна водить не умела, да и в обществе Олега электроника моментально вышла бы из строя. Дедушка Гена вечно жаловался, что его ласточка мистическим образом глохла в присутствии внука.
Постепенно картина за окном поезда менялась: высотки сменялись пятиэтажками, появлялись деревенские домики и километры смешанного леса. Березы, сосны, елки, где пожар прошел — скелеты обгоревших деревьев, болота и речки. Пустынно и чисто, словно вообще нога человека не ступала.
Олег смотрел в окно, а рукой самопроизвольно выводил линии в альбоме. Пока сын рисовал, скучающая Яна читала книжку, поспешно купленную на шумном вокзале. Кричащая яркая обложка и заковыристая аннотация, вещавшая о страстной любви между героями, не оправдали ожиданий и окунали читателя в жесткое порно. Вслед за последней строчкой романа пришло разочарование, а мечтательная мама Олега осталась с вопросом: «Где любовь?»
Хоть она и поминала Инарана частенько плохим словом, но любил он не так, как «любили» героиню на столе и под столом, называя её «маленькой шлюшкой» и вставляя по самые помидоры, да так мощно, что глаза едва не вылетали из орбит. В объятиях Инарана Яна таяла и забывала о здравом разуме. И когда он снова появился в их жизни, ей в очередной раз отключило мозг. Результат: второй ребёнок со способностями…
Яна со вздохом захлопнула книгу, заглянула в рисунок сына и ахнула. Обычно во время поездок Олег рисовал пейзажи. Но сегодня мыслями сын пребывал явно в другом месте.
— Как красиво! Тебе это приснилось? — не удержалась от вопроса Яна.
Олег отвлекся от окна и недоуменно уставился на маму. Заметив, куда устремлен её взгляд, он едва подавил желание порвать листок бумаги. Мальчик в подробностях нарисовал зал совещаний грозовых детей. Да, он не мог выбросить образ из головы, особенно яркие воспоминания переполнявшей его силы. Олег словно утомленный жаждой путник добрался до живительного источника, а затем снова оказался под жарящим пеклом пустыни.
— Да, приснилось, — сухо ответил он и убрал рисунок на задний план, заменяя его чистым листом.
Остаток пути мама и сын ехали под методичный стук колес электрички и не разговаривали. По прибытию в деревню их встречал предупрежденный заранее Аркадий.
Спрыгнувший вслед за Яной на землю Олег мигом оказался на крепких жилистых руках прадедушки. Что уж говорить, любил правнука Аркадий, словно не замечал старик его мрачности и необычности.
Дедушкин дом находился в километре от железной дороги, и семейство предстояло пересечь половину деревни, чтобы до него добраться.
Сидящие на скамейках бабули заменяли журналистов и радио, а как заводили старую песню: «А вот знаешь Семёныча, что на конце улицы живёт…», так до утра могли не замолкнуть. Они в любую щель пролезут, чтобы узнать чего не положено, а чего не узнают — додумают. И, разумеется, от них не прошёл мимо приезд непутевой внучки Аркадия и Вали и её байстрюка, как называли в деревне внебрачного ребёнка.
Моложавая и плотно сбитая Валя сидела на синей деревянной скамейке у каменного забора, дожидаясь внучку и мужа. И едва Яна приблизилась, как бабушка взяла её под руку и приступила к лекции на русском с легким акающим акцентом: «Зачем ты Тамару приглашала, к черту она тебе сдалась?»
Сестры Тамара и Валя друг друга недолюбливали, что ни для кого не являлось тайной. Разные отцы, разный характер, разное мировоззрение.
Пока Валя читала нотации Яне, Олег встал рядом с закурившим папиросу Аркадием. В этот момент мальчик почувствовал посторонний взгляд и не успел он сориентироваться, как прадедушка буркнул, не вынимая папиросу изо рта:
— Дачнік новы — сусед наш — дзіўны чалавек. З усімі ветлы, а погляд воўчы. І не разумею добры, аль дрэнны ён. Проста дзіўны.
Олег посмотрел в ту же сторону, что и Аркадий. И встретился с любопытным взглядом карих глаз Леонида Михайловича, стоявшего возле красного забора у соседнего двора. Сомнения в том, что учитель пришел за Олегом развеялись полностью.
Мальчик спрятался за ногами прадедушки, аккуратно выглянув из безопасного места. Леонид хитро улыбнулся, наблюдая за поведением Олега, а вот Аркадий удивился.