Кровососы

Деревянко Илья Валерьевич

– Время пока терпит, – возразил Старостин. – Так называемое «поместье» – гнездо банды, и будь уверен – хорошо охраняется. Нейтрализовать охрану лучше всего под утро, в районе четырех часов. Тогда бдительность «псов» ослабевает, самых выносливых клонит в сон. Это ж прописная истина. Во-вторых, нам не нужны свидетели, а нынешние свалки даже по вечерам отнюдь не безлюдны. После августовского фокуса [27] , выкинутого горе-клоунами из предыдущего правительства и руководства Центробанка, многие люди лишь там и кормятся. Буквально днюют и ночуют. Некоторые живут постоянно, в сколоченных из различных отбросов хижинах. И, наконец, в-третьих... – Закончить мысль Кирилл не успел. У него в кармане настойчиво запищал сотовый телефон.

27

Имеется в виду всем известное заявление правительства С.Кириенко от 17 августа 1998 года.

– Алло? – поднеся к уху трубку, бывший сержант около минуты напряженно слушал. Лицо его постепенно вытягивалось, глаза расширялись.

– Ты где, брат? – В голосе Старостина звенела тревога. – Где? А... А... А... хорошо... понял... Скоро будем.

– В чем дело? Неприятности? – насторожился я.

– Да. Причем серьезные неприятности, – угрюмо подтвердил Кирилл. – Двое пацанов – Голубь и Дылда, – посланные пасти гребаную «целительницу» Захарову, бесследно исчезли. Около семи вечера Влад попытался с ними связаться, но безрезультатно. Сотовый не отвечал. Переданные на пейджеры сообщения также оставались без ответа. Тогда он вместе с тремя ребятами отправился к ведьминому офису. Контора оказалась пуста. У входа стояла машина Дылды с незапертыми дверцами... Короче, Влад назначил общий сбор в «центре».

– Всей бригады? – удивился я.

– Да нет, – досадливо поморщился Старостин. – Только ядра.

В машине воцарилось продолжительное молчание. Между тем «Москвич», миновав пост ГАИ, свернул на шоссе, ведущее к даче Корнева. Кирилл резко увеличил скорость. За окном машины вихрем проносились заснеженные ряды деревьев и тусклые скопления огоньков подмосковных поселков. До конечной цели путешествия оставалось не более пяти километров, как вдруг мою душу охватило муторное, тоскливое предчувствие неминуемой беды. Точно такое состояние было у меня памятным летом 1986 года в Афганистане, ровно за час до гибели моего взвода, по милости двурушника Абдулы попавшего в западню.

– Тормози. Съезжай на обочину, – не терпящим возражений тоном скомандовал я Кириллу. Бывший сержант автоматически выполнил приказ и лишь затем изумленно спросил:

– Ты что, Виктор Андреевич! Брат велел срочно...

– Погоди, – перебил я. – Владислав звонил из машины или с дачи?

– Из машины.

– Позвони на дачу.

Старостин послушно набрал номер.

– Никто не берет трубку, – прождав не менее двух минут, растерянно молвил он. – Странно. Сегодня в «центре» постоянно дежурит Гена Кречетов. Влад приказал ему никуда не отлучаться...

– Там засада, – мрачно сказал я. – Кречетов либо убит, либо в плену. Быстрее свяжись с Владиславом. Может, успеем предупредить.

Однако сотовый Корня упорно не отвечал. Кирилл отвернулся, пряча навернувшиеся на глаза слезы.

– Не вешай нос, сержант, – стиснул я руку Кирилла. – Даст бог, выручим твоего брата. Сердцем чую – жив он. А пока извлечем из багажника пидора. Хочу задать ему пару вопросов...

* * *

Окоченевший, до смерти напуганный Кока представлял собой на редкость жалкое зрелище. Скорчившись на заднем сиденье, он трясся всем телом, по-собачьи лязгал зубами и затравленно подвывал.

– Водка есть? – спросил я Старостина.

Кирилл молча вынул из-под сиденья металлическую фляжку, наполнил пластиковый стаканчик и сунул в лицо наркокурьеру.

– Пей, сучара.

Кока испуганно отшатнулся.

– Разве так обращаются с дамами? – издевательски пропел сидевший рядом с пленником Кудрявцев, легонько тыкая голубого в бок дулом «винчестера». – С ними надо понежнее, поделикатнее...

– Правильно, – поддержал я Женьку. – Нельзя обзывать скромную девочку нехорошими словами. Сучара! Фи! Грубиян. Нужно по-другому: «Выпей, Котинька, согрейся, пооткровенничай с добрыми дядями, иначе пулю в ротик схлопочешь». – Я вынул из-за пазухи «стечкина».

Давясь от поспешности, Кока проглотил водку.

– Умничка, – похвалил я. – А теперь поболтаем. Советую быть с нами предельно откровенным. Ведь ты не хочешь отправиться в преисподнюю следом за своим хахалем Жорой?

– Не-е-ет, – проскулил педераст.

– Чудесно. Вопрос первый: когда вы заподозрили за собой слежку?

– У в-вокзала. – Жора небось? – вспомнил я пристальный взгляд бородатого.

– Он-н-н.

– Подельникам сообщили?

– Ж-Жора п-позвон-нил С-Сергею...

– Которому вы собирались доставить «груз»? – уточнил я.

– Ага. – Подогретый водкой Кока перестал наконец заикаться.

– И что сказал Сергей?

– Оторваться от «хвоста», а после перезвонить...

– Ты знаешь, где расположено поместье шефа? – сменил я тему разговора.

– Знаю, неподалеку от аэропорта Домодедово.

– Дорогу сумеешь показать?

– Да, но... – Внезапно размалеванная физиономия гомика исказилась в страшной догадке, в подкрашенных глазках метнулся животный ужас. – Вы даже... даже не проверили «груз»... – зашептал он. – Значит, вы не ФСБ, не РУОП. Кто вы?

– Здесь вопросы задаем мы, – свирепо рявкнул я.

– Я п-покажу д-дорогу, а п-потом, п-потом в-вы м-меня убьете, – заплетаясь языком, промямлил Кока.

– Сообразительный, сучонок, – зло усмехнулся Кирилл.

Педераст зарыдал навзрыд.

– Не надо! Пожалуйста! Я все, все для вас сделаю, – давясь слезами, выкрикивал он. – Только не убивайте!

– Будешь паинькой, мочить не станем, – нехотя пообещал я. – Но учти, гаденыш. Жизнь тебе придется заработать. Основательно потрудиться. По-стахановски.

– Да-да. Конечно. Обязательно отработаю. – Наркокурьер прекратил реветь. Звучно хлюпнул носом и вытер ладонью мокрые глаза, при этом основательно размазав по щекам косметику.

– Сколько народу в банде? – продолжил я допрос.

– Человек тридцать.

– Ого-о! – присвистнул Кирилл. – Таскать не перетаскать.

– Не мешай, – осадил я Старостина и вкрадчиво спросил Коку: – Ты, милок, участвовал в обрядах красной магии?

Педераст мгновенно скукожился, поскучнел, завитая голова втянулась в плечи.