Кровоточащая чаша
Шрифт:
Или, как в данном случае, под жидким водородом.
— Поверхность? — спокойно осведомился Фаддей.
— Три сотни метров, — раздался механический голос пилота-сервитора. Арматурины, вставленные в плечевые разъемы, покоились на рулевом управлении перед ним и в ответ на его действия закрылки судна выгнулись вверх, посылая судно по плавно восходящей дуге сквозь неестественно холодный океан.
Фаддей переключился на корабельный вокс. — Лейтенант, на мостик, — приказал он. Несколькими секундами спустя дверь в задней части кабины распахнулась и внутрь заглянул лейтенант Киндарек.
— Инквизитор?
—
— Вполне, сэр.
— Придержите гранатометы до того момента, пока мы не уберемся на достаточное расстояние от края. Там будут сдерживающие поля для предохранения жидкости от взрыва, но мы получим чертовски большой кабум, если она рванет. Я не хочу терять солдат в несчастных случаях, тут и без того достаточно опасно.
— Так точно, сэр. Только хеллганы до вашего особого распоряжения.
— Замечательно, — Фаддей замолчал, вглядываясь в жидкость, крутящуюся перед глазами. — Что вы думаете об этом задании, Киндарек?
Киндарек задумался едва ли на секунду. — Чрезвычайно опасное и жизненно важное, инквизитор. Наш тип операций.
— И почему вы так считаете?
— Потому что полковник Винн выбрал нас, инквизитор. Он не подвергает риску свой разведвзвод без хорошей на то причины, а хорошие причины всегда включают в себя риск.
— Никто и никогда еще не делал этого, Киндарек. Кое-кто пытался, но никто не преуспел.
— Мне представляется, что никто никогда не пробовал этот путь внутрь, сэр.
Фаддей ухмыльнулся. — Возможно, вы и правы, Киндарек. Я на это надеюсь.
— Двести метров, — доложил сервитор.
— Растолкайте людей, лейтенант. Я хочу, чтобы высадка началась, как только мы достигнем берега.
Киндарек четко отсалютовал и направился обратно по направлению к отделению экипажа. Поскольку Фаддей не был офицером, жест был неуместным, но инквизитор не стал на это указывать. Видимо, это была сила привычки. Киндарек выглядел солдатом, который рано обучился своим привычкам и никогда не отклонялся от них — это сделало его бойцом, которому Винн доверил возглавлять разведвзвод, настолько профессиональную и непоколебимую группу людей, насколько Ордо Еретикус могло создать из обычных солдат.
На мгновение выхваченные из тьмы прожекторами, установленными под носом шаттла, мимо проносились неясные причудливые формы, едва различимые сквозь практически непроницаемую стену жидкости. Наклонившиеся колонны и тенистые, полузатопленные конструкции, перекрученные случайным образом чудовищным холодом, образовывали сложную вереницу препятствий, которые требовалось обходить пилоту-сервитору.
Свет становился все бледнее по мере того, как корабль поднимался. Подводный шельф, сформированный из наносов серебристой машинной стружки, вырисовывался из сумрака — там, где он прорывал поверхность, был сияющий горизонт, пляж, на котором приземлится шаттл.
Возможно, корабль уже обнаружили. Возможно, боевые сервиторы уже прокладывали себе путь сквозь океан или ожидали судно на побережье, готовые превратить жидкий водород в локализованный, недолговечный пылающий ад, который испепелит шаттл и всю его команду. Но это были те риски, которые ты принимаешь, сталкиваясь лоб в лоб с Адептус Механикус.
Фарос являлся астероидом,
Тысячу лет назад, Адептус Механикус, ведомые своими сложными вычислениями судьбы и предсказаниями техно-жрецов, прибыли в астероидное поле. Они выбрали эту область местом обитания для командования сектора Стратикс, которое в случае чрезвычайных обстоятельств будет служить для координации боевых частей Адептус Механикус, космических кораблей и специалистов. Но информация была наиболее критичным фактором из всего перечисленного — Адептус Механикус были монашеским орденом, и их религией являлось знание. Информация была столпом святости, и командование сектором построило собор во имя получения знаний, который будет сохранять всю информацию, воспроизводимую множеством адептов по всему сектору.
Собор выступал из поверхности одного из крупнейших астероидов, богатого железом Фароса, выдолбленный гигантскими туннельными машинами и покрытый священными металлами — чистейшим железом, твердым углем, бронзой и цинком.
Он принял форму скопища огромных цилиндров, собранных вместе подобно трубам органа, соединяемых тысячами мостов из стекла.
Часть этажей располагались внутри астероида, укоренившись в его сверхплотном ядре. Бесчисленные уровни знания, и часовни не скованного ничем познания наполнили пещероподобные пространства, и полк боевых сервиторов был приписан к собору, чтобы держать подальше невежественных.
Хрупкие банки памяти требовалось содержать в холоде, чтобы быть уверенным в их стабильности и неизменности заключенной в них информации. Целый океан жидкого водорода затоплял нижние этажи, погрузив подземную часть собора в невообразимо холодные глубины, подпитываемый открывающимися на каменистую поверхность астероида гигантскими впускными отверстиями. Запертый океан регулярно восполнялся судном-танкером Механикус в никогда не останавливающемся цикле священного обслуживания, принявшем акт культа для тысяч адептов и слуг.
Внутри, галереи информационных кубов, практически живых от чудовищного объема хранящейся в них информации, были размещены над замерзающим озером, Небольшому числу техно-жрецов было позволено существовать там же, деля собор с обслуживающими сервиторами и купаясь в святости подобного количества знаний. Они были адептами, благословенными за свои набожность и служение Богу-Машине возможностью проживать продленные жизни в ледяном великолепии Фароса.
Когда того требовали обстоятельства, Фарос становился хранилищем жизненно важной информации, которую командование сектором могло применить на благо Империума — архивы его медицинской башни в данный момент прочесывались в поисках излечения от ужасных видов чумы, вспыхивающих посреди зоны боевых действий Стратикса. Но лишь техно-жрецы понимали его истинное предназначение — святая земля, созданная Механикус как памятник Омниссии и модель идеальной вселенной Бога-Машины, где неизменное знание было единственной и главной константой.