«Кровожадные мутанты» или «Возрождение вампиров»
Шрифт:
— Ну, приятель, за работу, — проговорил он и начал копать яму с каким-то превеликим удовольствием. Земля была ещё свежей, а Сэм как-то нехотя старался делать вид, что так же как и он хочет выкопать эту «вещь».
В это время уже начинались сумерки, потому как солнце давным-давно скрылось за горизонтом.
— Сейчас-сейчас! — приговаривал Уоррен пыхтящим и оттого неопределённым голосом. — «Она» тебе обязательно понравится!
Он был похож на какого-то чрезмерного энтузиаста, потому что пот с него катил почти водопадом.
А вот Сэм наоборот — холод впился в его хрупкое
А тот наконец-то допыхтел до своего.
Сэм и Уоррен уже стояли на чёрной от могильной грязи крышке продолговатого ящика.
— Я так и знал, — пусто произнёс Сэм, — гроб. Опять полуразложившуюся покойницу будем «рассматривать»?
— Да не совсем, — он как-то загадочно улыбнулся. — Даю тебе слово нечестного человека, что ты её сию же секунду трахнешь.
Наверное, Сэм сразу же завалился бы в обморок, не придержи его этот идиот Уоррен.
— Я тебе просто клянусь в этом! Клянусь чем угодно! — утверждал он, поддевая крышку. А Сэм в это время выбирался из глубокой могилы, но тот резко схватил его за ногу.
— Взгляни на неё, — произнёс он уже привычным для Сэма голосом ожившего покойника.
Но Сэм даже и не собирался это делать. Он лишь собрал все свои силы, скопленные после долгой болезни и вырвал ногу из могучей клешни Уоррена (похоже, что он сильно ослабил хватку). А, когда тот полностью вылез из ямы, Уоррен произнёс свою коронную фразу:
— Взгляни на свою девушку!
«Вот это да!» — только и мог подумать парень перед тем, как оцепенеть от настоящего ужаса. А о чём он думал дальше, не берусь описывать.
Он даже и поверить не мог, что в гробу находится его Джеклин, ведь он совсем недавно с ней виделся.
Какой-то яркий туман застилал ему взгляд, в глазах всё поплыло. Нет, это не катаракта, это ярость. Его охватила та же самая ярость, что и когда-то в школе, где его нередко донимали одноклассники; тогда глаза у него при всех побелели, а его детское лицо приняло совсем иную форму — что-то вроде бесовской маски Дня всех святых. Сейчас с ним запросто может произойти то же самое, ведь он поверил одному только слову, что в гробу лежит его девушка (постарался поверить), а, если с ним произойдёт эта перемена внешности, то Уоррену ей богу не поздоровится.
Сэм стоял спиной к Джеймсу и потому Уоррен не мог видеть, что происходит с лицом парня. Он только и видел, как тот трясся и дёргался, словно в припадках эпилепсии. Он не видел его лица, но что-то чувствовал. В голову ему взбрела какая-то странная мысль: ему вдруг привиделось, что спустя некоторое время он увидит нечто кошмарное, а дальше… ужас, — его прикончат. Эта мысль и такое короткое провидение показались ему ну просто самыми что ни на есть идиотскими и самыми неосуществимыми — скорее всего он сам себе внушил фантастичность своего первого (и наверно последнего) ясновиденья.
Наконец Сэм перестал дёргаться — вроде как уже сделал, что
Нет, над Уорреном стоял совсем не Сэм — не его лицо, хотя одежда его, фигура тоже его, но лицо…
Наверное, это была уже не та школьная ярость, поскольку глаза его совсем даже не побелели, они светились; светились призрачным, ядовитым зелёным светом. А на бесовскую маску его лицо вовсе не походило. Перед Уорреном стоял натуральный оборотень, только ни в коем случае не вервульф, а обыкновенный демон, — тот самый, который улыбается сидя на левом плече в дни невезения.
Если бы Уоррен смотрел такое по телевизору, то без особого труда сказал бы, что в парня вселился этот демон человечества. Девяносто девять процентов подтвердили бы такую версию, но мало кто догадался бы, что Сэм Хорвард сам стал демоном Уоррена. Вот какую «перемену внешности» способна сотворить ярость.
Худые ручонки молниеносно вцепились в мускулистую шею Уоррена и принялись соединяться, несмотря на преграждающую часть тела, соединяющую голову с туловищем, кое-что получалось. Но Уоррен смотрел на всё на это свысока; он просто укатывался со смеху, глядя на то, как демон пытается вылепить из его шеи что-то интересное; укатывался потому, что страх его уже прошёл и ныне он был только счастлив. Ведь отправиться туда, где он ни разу в жизни не был, куда интереснее и увлекательнее, чем переносить на своём горбу эти ежедневные издевательства жизни.
И он отправился, но ненадолго. Оказывается, он уже был «там» аж два года назад. Ему там не очень понравилось.
А в это время разъярённый демон поднял над собой безжизненное тело Уоррена и швырнул его как можно дальше, чтобы не разлагался перед носом. И только тогда самое свирепое в мире лицо стало потихоньку утрачивать свой великий гнев: Светящиеся глаза потухали, как электрическая лампочка при слабом напряжении, а лицо, искажённое яростью до неузнаваемости, понемногу начинало узнаваться, то есть Сэм Хорвард понемногу начинал приходить в себя.
Как только он очнулся полностью, то сразу же ничего не понял: как он попал в эту могилу и т. д. — точно так, как случается с каждым при рождении: только потом постепенно начинаешь понимать, кто ты и что ты, а вот Сэм вспомнил всё намного быстрее — через какие-то две-три минуты, и сразу же поблагодарил Господа, что Уоррен наконец-то оставил его в покое.
«А может быть ещё и не оставил? — вдруг пришла ему в голову такая жутковатая мысль. — Скорее всего, он спрятался где-то поблизости и ждёт, чтобы я вылез… Придуркам ведь всё можно, особенно здесь на кладбище где никого нет».