Кровожадный Карнавал
Шрифт:
— Всю эту жуть затеял Граф Олаф, — сказал Клаус. — В падении Мадам Лулу виноват он, а не мы.
— Мы пообещали взять ее с собой, — не успокаивалась Вайолет. — Мадам Лулу сдержала свое обещание и не выдала нас Графу Олафу, а мы свое обещание не сдержали.
— Но мы пытались, — запротестовал Клаус, — пытались сдержать.
— Пытаться еще недостаточно, — опять возразила Вайолет. — Мы ведь пытаемся найти кого-то из наших родителей? Мы пытаемся побороть Графа Олафа?
— Да, — решительно
— Почему мы здесь? — сказала она. — Мы думали, если мы замаскируемся, это поможет нам выпутаться из неприятностей. Но сейчас наше положение еще хуже, чем раньше. Мы не знаем, что означают буквы Г.П.В. Не знаем, где сникетовское досье. И не знаем, действительно ли кто-то из наших родителей жив.
— Да, кое-чего мы не знаем, — сказал Клаус, — но это не значит, что надо отчаиваться. Мы еще выясним то, чего не знаем. Мы что угодно можем выяснить. Вайолет улыбнулась сквозь слезы:
— Ты говоришь так, будто ты исследователь.
Средний Бодлер сунул руку в карман и вытащил очки.
— Я и есть исследователь, — сказал он и шагнул ко входу в шатер. — За работу!
— Гиди! — Солнышко хотела сказать что-то вроде «Чуть не забыла про газетную библиотеку!», и она последовала за старшими в палатку.
Как только Бодлеры вошли внутрь, они поняли, что Мадам Лулу успела основательно подготовиться к побегу вместе с ними, и им стало очень грустно при мысли, что она уже никогда не вернется сюда за приготовленными вещами. Гримировальный сундучок был уложен и стоял у самой двери. Ближе к буфету стоял картонный ящик с припасами на дорогу. А на столе кроме нового, взамен разбитого хрустального шара и деталей разобранного ею на части устройства для молнии лежал большой обрывок бумаги, порядком потрепанный, но, как сразу увидели Бодлеры, способный им помочь.
— Это карта, — сказала Вайолет. — Карта Мертвых Гор. Значит, и она была среди ее бумаг.
Клаус надел очки и внимательно всмотрелся в карту.
— Там в это время года должно быть здорово холодно, — сказал он. — Я и не подозревал, что там такая высота над уровнем моря.
— Не важно, какая высота, — прервала его Вайолет. — Ты можешь найти штаб, о котором упоминала Лулу?
— Попробую, — ответил Клаус. — Около Плоского Перевала стоит звездочка. На легенде звездочкой отмечен лагерь.
— Легенда? — переспросила Солнышко.
— Вот эти мелкие знаки в углу карты называются легендой, — объяснил Клаус. — Видишь? Легенда разъясняет каждый значок, чтобы карта не была беспорядочным нагромождением знаков.
— А вот тут, на Хребте Реомюра, — черный прямоугольник, — заметила Вайолет. — Видишь? К востоку.
— Черный прямоугольник означает место зимней спячки зверей, — отозвался Клаус. — В горах, видно, немало медведей. Гляди, вокруг Тихих Родников пять таких мест, и настоящее скопление их на вершине Пустого Пика.
— И еще вот тут, — показала Вайолет, — где Главный Перекресток Ветров. Тут, кажется, Мадам Лулу пролила кофе.
— Главный Перекресток Ветров! — повторил Клаус.
— Г.П.В.! — крикнула Солнышко.
Бодлеры впились глазами в карту. Главный Перекресток Ветров находился высоко в Мертвых Горах, где, вероятно, было холоднее всего. Там брал начало Порченый Поток и, спускаясь вниз, петлял крупными извивами через все Пустоши, уходя к морю. Зимних спячек на карте было отмечено множество. В центре же долины, где сходились вместе четыре горных про— хода и где, похоже, Лулу капнула кофе, никаких отметок не было.
— Как ты думаешь, этот перекресток имеет какой-то особый смысл? — спросила Вайолет. — Или буквы «Г.П.В.» здесь опять случайное совпадение, как и повсюду, где бы мы с ними ни сталкивались?
— Я все время думал, что буква «В» происходит от слова «волонтеры», — сказал Клаус. — Ведь именно эти буквы стоят на страничке из дневников Квегмайров, и то же самое нам говорил Жак Сникет.
— Уинноу? — спросила Солнышко, желая сказать «Где же тут может быть штаб? На карте больше нет никаких пометок».
— Ну, если Г.П.В. — тайная организация, — заметила Вайолет, — тогда вряд ли ее нанесли на карту.
— Или же ее пометили каким-то тайным способом, — предположил Клаус и нагнулся пониже, изучая пятно. — Может быть, это не случайное пятно, а тайный знак. Может, Мадам Лулу нарочно капнула здесь кофе, чтобы только она одна могла найти штаб и больше никто.
— Наверно, придется нам туда ехать, — со вздохом проговорила Вайолет, — и выяснять все на месте.
— А каким образом мы туда попадем? — спросил Клаус. — Мы же не знаем, где приводной ремень.
— Чего-то у нас, возможно, и не хватает, — возразила Вайолет, — но это не значит, что мы должны сдаться. Я сумею соорудить что-нибудь еще.
— Ты говоришь так, будто ты изобретатель, — заметил Клаус.
Вайолет улыбнулась и достала из кармана ленту.
— Я и есть изобретатель, — ответила она. — Я тут осмотрюсь, поищу, нет ли чего-нибудь полезного, чтобы использовать. А ты, Клаус, посмотри под столом газетную библиотеку.
— Тогда придется вылезти из общей одежды, — заметил Клаус, — делать разное одновременно мы не сможем.
— Ингреди, — вставила Солнышко, желая сказать «А я пока пороюсь в съедобном ящике, проверю, все ли тут есть для приготовления пищи».
— Хорошая мысль, — одобрила Вайолет. — Надо поторопиться, пока нас никто не нашел.
— Вот вы где! — раздался голос у входа, и Бодлеры вздрогнули.
Вайолет поспешно сунула ленту в карман, Клаус снял очки, и тогда только они повернулись лицом к двери, не боясь себя выдать. В дверях, обняв друг друга за талии, стояли рядышком Граф Олаф и Эсме, лица у них были усталые, но радостные, как будто это двое родителей вернулись домой после рабочего дня, а не злодей и его подружка-интриганка явились в гадальную палатку после того, как провели весь день, организуя агрессивное зрелище. Эсме Скволор сжимала в руке букетик плюща, очевидно поднесенный ей дружком, а Граф Олаф держал в руке зажженный факел, горевший так же ярко, как его злобные глаза.