Кровью омытые. Борис и Глеб
Шрифт:
Промолчал Борис. Да и как перечить, когда все великого князя поддержали.
Когда гридницу покидали, Блуд приостановился с Борисом рядом, спросил:
— Поди, жалко брата Ярослава?
И чего в словах воеводы было больше, сочувствия или насмешки?
Той ночью удивительный сон привиделся Борису. Он предстал ему не единой картиной, одно сменялось другим. И хотя знал Борис, что это сон, но проходило все как наяву…
Вот ударили набат, и Борис бежит к городским
— От Ярослава отбиваться будем, князь, от братца твоего?..
Взобрался Борис по крутой лестнице на дозорную вышку, а сам думает, ужли новгородцы подступили?
И чует князь, как колотится сердце. Пробудиться пытается, но сон цепко ухватил его. А Блуд шепчет:
— А ты, Борис, погляди…
С высоты дозорной вышки увидел он печенегов. Они переправлялись на плотах, плыли через Днепр на лодках, иные, держась за конские хвосты. А на стенах дружинники, люд, и все кричат:
— Орда пришла! Пе-че-не-ги!
По всему Киеву бьют била, трубят рога.
Смотрит Борис по сторонам, и мысль тревожная: «Где отец, почему нет великого князя?» И тут же вспоминает, что великий князь он, Борис. И ему делается страшно.
Пока Борис думал, как отражать печенегов, они уже переправу закончили и намерились двинуться на приступ. Словно крылья зловещей птицы охватили город.
По лугу скакали всадники, размахивали саблями, стреляли из луков. Наперед выехал печенежский богатырь, спешился, прохаживается, вызывает на единоборство. Борис намерился выйти к нему, но откуда ни возьмись появился Александр Попович, дорогу закрыл, говорит:
— Не твое это дело, великий князь, ты за всю Русь Киевскую в ответе!
И сам пошел на единоборство. Видит Борис, как схватились печенежский богатырь и воевода. Не долго бились, поднял Попович печенежина, ударил о землю, и тот дух испустил…
Однако куда подевался и сам воевода, Борис не видел, зато над городом уже поднялись клубы дыма. То киевляне зажгли костры, варили смолу и кипятили воду, чтобы лить на голову осаждающим.
Стучал порок-таран. Печенеги раскачивали бревно и били в ворота… Полезли на приступ. Их сбрасывали в ров, рубили мечами, кололи копьями. В ход пошли топоры и дубины. Уже завязалась рукопашная схватка… Затрещали ворота. А печенегов все прибывает и прибывает. Они наползали от леса, кричали радостно, предчувствуя победу.
Печенеги взобрались на дозорную вышку, наседают на Бориса. Он видит их, безбородых, оскалившихся, слышит хохот. С ними хан Боняк, предводитель всех печенегов. Борис выхватил меч, рубится с ханом. Падают ханские телохранители, однако Боняка меч не берет, он хихикает и голосом Блуда вопрошает:
— Поди, брата Ярослава жалеешь, князь?
И на глазах Бориса Боняк в Блуда обращается.
Что дальше произошло, князь не увидел. Сон в иное его перекинул… Он лежит на лавке в просторной избе. Тихо и сумрачно. По стене ползают тараканы. Их много. И Борис вспоминает осаду Киева…
Он подает голос, и рядом с ним появляется Предслава. От нее пахнет свежими травами, а на голове венок из полевых цветов. Борис спрашивает ее:
— Скажи, сестра, устоял ли Киев?
— Устоял, братец, устоял, — отвечает Предслава, но голос ее грустный и в глазах слезы.
— Но тогда почему ты плачешь и в очах твоих грусть?
— Печаль моя оттого, что приехали за мной послы короля Болеслава и отвезут меня к нему в жены, и отец не возражает.
— Но теперь я великий князь!
— Ах, кабы твоя воля, братец. Княжество Киевское хищники терзают и меня в жертву требуют.
Наклонилась Предслава, поцеловала Бориса, и губы у нее были холодные. Князь ловит ее руку, но сестра ушла. Борис хочет заплакать, как плакал в детстве, если его обижали, но слез не было…
Совсем неожиданно Предслава вернулась, и Борис обрадовался. Но как же он удивился, когда увидел, что это не сестра, а Росинка, его будущая жена. Она говорит ему:
— Я зарок давала на три года, но теперь жалею. Скажи о том великому князю.
— Скажу, Росинка, непременно скажу, любовь моя, — хочет закричать Борис, но голоса нет.
А в избе посветлело, и стена очистилась от тараканов. Сел Борис на лавку, манит Росинку, но она головой повертела:
— Нет, князь, женой твоей стану, тогда и бери меня всю.
И она, как и Предслава, удалилась…
Но сон Бориса на этом не оборвался. Рядом с ним на лавку сел Ярослав, худой, бороденка клинышком. Обнимает Бориса, шепчет:
— Не ходи против меня, брате. Ради власти я на все готов.
— Ярослав, брате, знаю, ты мудр, но ужли не уразумел еще, что не алчу я власти великокняжеской?
— Этого отец желает, и ты на моей дороге стоишь.
— Подобное и от Святополка слышал.
— Он тоже великого княжения ищет, и ты ему путь закрыл.
— Господи, зачем вы так?
— А как ты хочешь?
— Миром поладить.
— Нет, Борис, власть полюбовно не делят, она кровью добывается.
Сник Борис, а Ярослав уходить собрался. Последнее, что и успел сказать ему Борис:
— Брате мой Ярослав, не ходи на отца, примирись!
Усмехнулся новгородский князь и дверь в избу закрыл.
А Борис пробудился весь в поту. Отерся рукавом, на оконце опочивальной поглядел. Рассветало, и небо с легкой розовинкой. Вздохнул, сон вспомнил. Причудилось же такое! А все потому, что вечером на совете речь о печенегах вели и новгородцев вспоминали… Но отчего Предслава привиделась и Росинка?
И подумал, когда Росинка станет его женой, это будет самый счастливый день в его жизни.