Круг Матарезе
Шрифт:
Это могло означать только одно: КГБ раскрыл американцам место возможной встречи Талейникова и Скофилда, но время им в тот момент не было известно. А теперь они узнали и о сроках. Кто-то из служащих Госдепартамента сообщил им. Конечно, все должно быть сделано руками людей со стороны. Ни американские, ни русские службы не должны быть замешаны.
Василий должен был выиграть сейчас хоть несколько минут. Единственное, что у него осталось, это минуты.
– Я слышу и слушаю, – проговорил он, имитируя голосом колебания неуверенного человека, борющегося со своими чувствами. – Ты прав. Я ничего не выиграю, скорее потеряю все.
Он надавил на рычаг, обрывая разговор, и тут же опустил в автомат новую монету. Он набрал номер телефона в отеле. Теперь нельзя было терять ни секунды.
Трубку взяла пожилая женщина.
– Он здесь? – Она была поражена тем, что сообщил Василий.
– Похоже, где-то там. Полагаю, только его присутствие в гостинице может все объяснить: и эти дурацкие звонки француженки, и то, что он догадался о приманке. Он слышит сквозь стены, подслушивает у двери своего номера. Ты все еще в форме горничной?
– Да, уж очень я устала, чтобы переодеваться.
– Проверь все номера поблизости.
– О боже! Да ты знаешь, о чем просишь? Что, если он…
– Я знаю, за что плачу тебе. Ты получишь гораздо больше, если сделаешь то, что я говорю. Нельзя терять ни секунды. Я перезвоню тебе через пять минут.
– А как я узнаю его?
– Он не пустит тебя к себе в номер.
Брэй сидел без рубашки между открытым окном и дверью, овеваемый потоками холодного воздуха. Он принял меры, чтобы в комнате стало совсем прохладно, это позволяло ему сохранять бодрость. Усталый человек засыпает в тепле, а если холодно, озноб его бодрит.
Металлический звук вставляемого в замок ключа насторожил его. Кто-то открывал номер напротив. Брэй поднялся и закрыл у себя окно. Затем поспешил к дверному «глазку». Вот сейчас ловушка захлопнется. Он сгорал от нетерпения. Ему казалось, что дольше ждать он не в силах. Из номера напротив показалась пожилая горничная – полотенца и простыни все еще переброшены через плечо. Судя по выражению ее лица, она была ошеломлена, но отнюдь не обескуражена. По-видимому, иностранец, нанявший ее, чтобы отвечать на назойливые телефонные звонки, пообещал ей только что неслыханную сумму, решил Брэй.
Значит, она секунду назад получила по телефону новое распоряжение, а потому вышла. Но тогда кто-то еще должен оставаться. Ведь кто-то же будет отвечать на телефонные звонки приятельницы Брэя. Или нет? Пташки Талейникова не выдержали, покинули небо и пошли на посадку.
Она удалилась, распахнув ловушку. Теперь весь вопрос во времени. Похоже, вот-вот появится охотник. Он выйдет из засады, чтобы проверить ловушку. И сам же попадет в нее, предвкушал Брэй.
Он подошел к чемодану и достал свежую сорочку. Накрахмаленную, неуютную, как прохладные апартаменты. Она раздражала кожу и бодрила тело, словно холодный воздух. Он надел сорочку и направился к столу, чтобы достать свой «магнум-4» с глушителем.
Однако то, что он вдруг услышал, поразило его: в дверь его номера кто-то стучал. Нежданный посетитель топтался под дверью в нетерпении. С чего бы это? Ведь Брэй загодя принял меры предосторожности: вывесил табличку на двери своего номера 213 с просьбой не беспокоить его, обезопасившись таким образом от ненужных
И тем не менее табличка не сработала, несмотря на то что ее действие Брэй подкрепил некоторой суммой, врученной администратору. Кто это там ломится? Слепец? Неграмотный?
Это была «горничная». Пташка Талейникова все-таки в полете. Скофилд прильнул к «глазку» и увидел прямо перед собой, что называется, крупным планом усталые глаза, морщины на немолодом лице. Тоже недосыпает, подумал он. Глаза тем временем глянули вправо, затем влево и остановились на нижней филенке двери. Разумеемся, она видела табличку на двери, но презрела просьбу Брэя. Непонятное поведение… и что-то странное в лице, отметил про себя Брэй. Но времени рассматривать «горничную» более внимательно уже не оставалось, пора было вступать в переговоры. Он спрятал оружие под рубашку и откликнулся:
– Да? Кто там?
– Горничная, сэр, – последовал ответ. Женщина говорила гортанным голосом, невнятно и как провинциалка. – Управляющий велел мне проверить напряжение в сети во всех комнатах.
Это была откровенная ложь – пташка Талейникова выпорхнула слишком поспешно, не успев придумать благовидный предлог.
– Войдите, – сказал Скофилд, отпирая дверь.
– Номер двести одиннадцатый не отвечает, – опять сообщила телефонистка, все больше раздражаясь настойчивостью звонившего.
– Попробуйте еще раз, – попросил ее Талейников, не спуская глаз со входа в кафе на противоположной стороне улицы. – Они могли выйти на минутку, но обязательно должны вернуться, мне определенно известно это, так что попробуйте еще раз, я жду.
– Как вам угодно, сэр, – проговорила телефонистка и снова подключилась к телефону в номере 211.
Чертовщина! Уже девять минут прошло с тех пор, как она отправилась на поиски Скофилда. Девять минут, чтобы проверить четыре номера, что соседствовали с 211-м! И даже если предположить, что все четыре номера заселены и ей пришлось объясняться с клиентами, то все равно этого времени было более чем достаточно. Когда кто-то кого-то беспокоит, диалог бывает обычно коротким: уходите, мол, не беспокойте меня, и все.
Спичка вновь вспыхнула, и ее маленькое пламя отразилось в темном стекле кафе. Где-то внутри за невидимым с улицы столиком некто тоже зажег спичку. Это был условный сигнал. Теперь и человек из Амстердама появился!
Талейников изучал направлявшегося ко входу в кафе. Это был высокий человек в черном пальто, на шее серый шелковый шарф, шляпа тоже серого цвета, с большими полями – черты лица не разглядеть.
Частые звонки, посылаемые телефонисткой в комнату 211, оставались без ответа. Василий начал строить самые немыслимые предположения: не заглотил ли Скофилд наживку? Если так, то американец находится в гораздо большей опасности, чем предполагал Василий, следя из телефонной будки за командой, присланной из Европы. Неужели телефонистка на коммутаторе работает на Скофилда и предупредила его? Значит, американец решился на риск и впустил к себе пожилую элегантную горничную, чтобы разъяснить ее личность. Но этот риск куда более велик, чем Скофилд предполагает. «Горничная» всадит в него пулю в то самое мгновение, когда почует хоть какую-нибудь опасность. Скофилд даже не сообразит, откуда раздался выстрел, да он и не подумает, что у этой дамы может быть оружие.