Круг почёта
Шрифт:
Кто это такой? Какая-то обезьяна из футбольной команды?
Да.
Его слово закон?
Нет.
Что он сказал?
А этот говнюк умеет бегать.
Славный разговор, Дружок. Прямо как у обезьян. Но у тебя, во всяком случае, при первых соревнованиях, может ничего
Я не буду бегать! Чёрта-с два что блять за-херня! Пожалуйста, умоляю тебя, только это-то у меня хорошо и получается! Мама, он заставляет меня бегать. Клянусь, я…
Не драматизируй, Милый, тебе это не к лицу.
Если ты хочешь конкурировать в командном виде спорта, Дружище, докажи нам, что способен жить в нашей разумной системе правил, которые идут тебе только на пользу.
Эй.
У Святого Михаила только что припарковался фургон.
Кайл сдержанно, по-джентельменски подошёл к кухонной стойке. На стойке лежал «Журнал Траффика» Кайла, который преследовал две цели: (1) обосновать папин аргумент, что отец Дмитрий должен сделать звуконепроницаемую подпорную стенку и (2) собрать данные для «Научной ярмарки», в которой он, Кайл, примет участие с проектом, название которому придумал его отец — «Церковная парковка и её использование в зависимости от дня недели, с отдельным исследованием воскресного дня. Годовое наблюдение».
Мило улыбаясь, будто заполнение «Журнала» приносило ему удовольствие, Кайл разборчивым подчерком написал:
Транспортное средство: ФУРГОН.
Цвет: СЕРЫЙ.
Марка: Шеви.
Год: НЕИЗВЕСТЕН.
Из машины вышел какой-то тип. Один из обычных Rooskikh. «Rooskie» — такой слэнг употреблять позволялось. А ещё «проклятье». И «какого чёрта». И «ёшкин кот». На Rooskom была джинсовая куртка, одетая поверх толстовки с капюшоном — такую одежду, насколько знал Кайл, носить в церкви для Rooskikh было обычным делом: они иногда приезжали в таких комбинезонах прямо из «Джиффи Люб»<a href="#" name="_ftnref15" title="">[15]</a>.
Под заголовком «Водитель автомобиля», он написал: ВОЗМОЖНЫЙ ПРИХОЖАНИН.
Ему надоело. Точнее, оточерствело. Теперь Кайлу придётся сидеть дома и ждать, пока этот Roosky не уедет восвояси, потому что он здесь не местный. Таким образом установка жеоды накрылась. И придётся возится с ней до полуночи. Надо ж было так всё испортить!
Приезжий надел яркий жилет. А, так этот чувак проверяет показания счётчиков.
Контролёр по энергоучёту посмотрел налево, затем направо, перепрыгнул через ручей и, миновав отражатель мяча с одной стороны и бассейн с другой, постучал в дверь Поупов.
Неплохо проскользнул, Борис.
Дверь распахнулась.
Сердце у Кайла запело. Он всегда думал, что это просто фигура речи. Элисон была как национальное достояние. В словаре под словом «красота» должны поместить её фотографию в этой джинсовой юбке. Хотя за последнее время она, казалось, его не очень жаловала.
Теперь она вышла на веранду, чтобы посмотреть, что контролёр хотел ей показать. Что-то не так с электричеством на крыше? Он, казалось, прямо с нетерпением желал ей что-то показать. Он даже взял её за запястье. И вроде как потянул.
Как-то странно всё это, да? Но странностей здесь раньше не происходило. Так что волноваться не о чем. Может, этот тип только приступил к своей работе?
Однако, Кайлу всё-таки захотелось выйти на веранду. И он вышел. Тип замер. Взгляд Элисон как у испуганной лошади. Тип прокашлялся и слегка повернулся, чтобы дать Кайлу что-то увидеть.
Нож.
У контролёра по энергоучёту был нож.
Вот, что ты сейчас сделаешь, сказал этот тип. Будешь стоять прямо там, пока мы не уйдём. Хоть пальцем пошевелишь, я воткну нож ей в сердце. Клянусь. Усёк?
Во рту у Кайла всё пересохло. Он только и смог, что губами сказать ему «да».
Теперь они шли по двору. Элисон бросилась на землю. Этот тип её поднял. Элисон снова бросилась на землю. Тип её снова поднял. Странно было наблюдать за тем, как бросалась на землю Элисон, словно тряпичная кукла, в святилище прекрасного двора, который соорудил для неё её отец. Она снова рухнула на землю.
Тип что-то ей прошипел, и она поднялась — на удивление покорно.
В груди у Кайла отозвалось множество правил, значительные и не очень, которые он нарушал прямо сейчас. На веранде он стоял без обуви, голый по пояс, он вышел наружу до отъезда незнакомца, более того, он вступил с ним в контакт.
На прошлой неделе Шон Болл принёс в школу парик, чтобы как можно точнее изобразить Бев Миррен, когда та, нервничая, жвала свои волосы. Какое-то время Кайл подумывал вступиться за неё. На Вечернем Совете, мама сочла решение Кайла не вмешиваться благоразумным. Папа сказал, Нечего лезть не в своё дело. Всё могло бы для тебя плохо кончиться. Мама сказала, Подумай о том, сколько мы в тебя вложили, Милый. Папа сказал, Знаю, тебе иногда кажется, что мы слишком строги, но ты единственное, что у нас есть.
Теперь они находились у отражателя мячей, рука Элисон запрокинута вверх, за спину. Она всхлипывала в знак отказа повиноваться, будто пытаясь таким образом выразить свои чувства относительно того, что с ней произошло.
А он был всего лишь маленьким мальчиком. И ничего не мог поделать. Он ощутил бурную свободу от давления, которое оказывали на него эти правила. У его ног лежала жеода. И ему нужно просто смотреть на неё до тех пор, пока они не уедут. Она была прекрасной. Может, самой прекрасной из всех им виденных. Кристаллы у неё блестели на солнце. Во дворе выглядело б здорово. Но сначала её нужно установить. И он установит её, когда они уедут. Отец будет впечатлён тем, что даже несмотря на всё произошедшее, он не забыл про жеоду и установил её.