Круг Вечности: Реставратор
Шрифт:
Алексий - сплошное сочетание несочетаемого и возможно, именно это меня в нем и привлекло - странность. Лучший друг нищего художника и вечно неудачливой модели живущих "в грехе", то бишь без брака - два метра и сто десять килограмм чистого православия.
Я дернулся, когда услышал хлопанье дверью и понял, что уже позабыл образ Настасьи. Влетевшая в мастерскую Вера разбудила уже дремавшего с открытыми глазами Лешу, шурша рядом с его ухом многочисленными пакетами.
– Когда я вас уже венчать то буду?
– вместо приветствия спросил он у Веры.
– А я знала, что ты не
– съехидничала она и я прыснул. Леша не обиделся к его чести, а просто покачал головой и, завидев пакеты спросил:
– Это что?
– Одежда для фотосессии, - хвастливо заявила она.
– Стоп, что?
– я окончательно выронил кисть и мысленно чертыхнулся.
– А где предыдущие фотографии?
– Ой, - она махнула рукой.
– Там какая-то накладка, везде лицо засвечено. Вообще на каждом фото. Но! Меня прямо на улице остановил этот человек... агент. Сказал, что я божественна и просто обязана попробоваться к ним. Ты рад?
– В восторге, - мрачно ответил я и обернулся на портрет. Настасья сейчас радовала меня более чем Вера.
– Ну, понятно, - услышал недовольный голос последней.
– А в чем спор?
– встрял Леша.
– Неважно, - отмахнулся я, и понадеялся, что разговор будет окончен, а я вернусь к картине.
– Ой, Лёш, он у нас провидец, он у нас Нострадамус, - завелась Вера.
– И заявил мне, что меня убьет фотограф, к которому я приду. Якобы увидел это во сне.
– Я закатил глаза. Сейчас меня начнет отчитывать священник за веру во сны, за недоверие к женщине и закончит агитацией венчания. Но отец Алексий меня удивил.
– А ты часто видишь вещие сны?
– Я других не вижу. Все что я видел, когда-либо сбывается, рано или поздно, - ответил и я глубоко выдохнул. Теперь об этом знал второй человек в моей жизни, второй после Веры, которая мою особенность расценивала как блажь.
– Это плохо, - тихо сказал он, чем удивил нас с Верой. Я обернулся к ним. Мгновенно присмирев, мы с Верой переглянулись. Она недовольно пожала плечами, а я, закусив губу, решил уточнить:
– Что плохого то?
– Каждый дар дается с каким-то требованием, за все надо платить. Это вроде кредита, получил что-то - отдавай процентами да еще какими... спросят потом за неиспользование дара или использование в дурных целях.
– Он поднял указательный палец наверх.
– Прямо там и спросят.
– То есть ты серьезно на его стороне?!
– возмутилась Вера.
– Я бы лучше сделал как - максимально миролюбивым тоном затараторил он.
– Ты, должен идти с ней на все её фотосессии. Это же её мечта, - с этими словами он встал и приобнял Веру за плечи, чему она была явно не рада. Мой мозг, выращенный на книгах Толкиена и Асприна, сразу представил себе миролюбивого, доброго тролля и капризную, но прекрасную принцессу эльфов, в какой-то миг я даже увидел, как их можно было бы изобразить в таком амплуа.
– И ты увидишь, что опасности нет, если её нет. А если она есть - ты её раскроешь. И она - он всмотрелся в разъяренный взгляд Веры.
– Увидит, что ты видишь... меня дома ждут, - резко заявил он и направился к выходу.
– А вообще идея неплохая, - кивнул я, обратившись к Вере.
– Я уважаю, твои стремления и ты будешь уважать мои стремления тебя обезопасить, и я буду спокоен.
– Делай что хочешь, - покачала она головой и, бросив на Алексия злой взгляд, ушла.
– Вас буду венчать не я, - с грустью поведал он свой вывод.
– Мне бы твои проблемы...
– ответил я.
Он промолчал, встал с места и направился к выходу.
– А насчет снов, - остановился он.
– Это правда, что ты других снов не видишь, кроме тех, что сбываются?
– Единственный сон, что еще не сбылся, это сон с моим страхом по поводу Веры, - ответил я искренно.
– Значит ты сновидец, - произнес он обыденным тоном.
– Что?
– не знаю, что он тогда прочел в моем лице. Хотя вряд ли там было написано все, что я думал и чувствовал в тот миг, как пугающе мелькали воспоминания, где Настя звала меня именно, так, и я был уверен, что она вкладывала в это слово, неясный мне смысл.
– Человек, который имеет другой вид снов,... во-первых - он видит вещие сны и только их, во-вторых может использовать сны - задавать вопрос и получать во сне ответ или даже призывать в свой сон других людей, живых или мертвых. В третьих - при легкой тренировке может начать заниматься осознанными снами, путешествовать во сне. Это многие могут, но сновидцам этот дар дан уже, и особо сильные могут даже создавать сны для других.
– Откуда ты,... где ты это вычитал?!
– поразился я, всплеснув руками.
– Читал, - кивнул он.
– В одной книге. Точно читал. Я её тебе принесу.
– Да я верю тебе... просто. Странная информация, не знаю, как и реагировать.
– Просто помни, - дары, что нам даются - даются как семена, и мы должны потратить всё и принести плоды. Твой дар весьма практичен и возможно, ты обязан им пользоваться. Береги Веру, и себя. А мне надо к жене.
Я лишь только и смог кивнуть и обернулся на картину.
***
Сон никак не хотел приходить. Я снова переставил картину в нашу спальню, надеясь, что так будет легче. Лег, взял с собой книгу, но не глядел в неё, а глядел лишь на картину. Я довольствовался тем, как мои долгие манипуляции отчасти, лишь в носе Насте не прошли даром. Картина стала лучше, на йоту, на один грамм, но она стала красивее. А это лишь начало.
Вера о чем-то усиленно болтала на кухне, после, судя по звукам, выключила свет, пришла ко мне, и уже физически я почувствовал, что она легла на меня.
– Оле-е-ежа, - протянула она.
– Не дуйся, не дуйся, не дуйся, - тараторила она, шепотом пытаясь погладить меня по щеке, я делал вид, что не замечаю её, глядя в книгу, но не выдержал и осторожно сбросил с себя.
– Не поняла...
– проговорила она.
– У нас завтра трудный день, и сегодня был непростой.
– И чем же ты сегодня занимался. На эту пялился, - она кивнула на картину и когда я не отреагировал, больно ущипнула за бок. Схватившись за него, я недовольно поднял глаза на Веру.