Круг Вечности: Реставратор
Шрифт:
– Хочешь, я тебя нарисую? Портрет напишу?
– спорил я зачем-то.
– Будет портрет безымянной кошки ненавидящей искусство. Да-да, я все знаю, о том, что ты пытаешься сделать с картиной. Я может, хочу разбогатеть на ней.
В отражении я увидел как кошка, также, не мигая, чуть склонила голову вбок. Мотнув головой, я все себе объяснил здоровым любопытством ничего непонимающего зверя, и попытался продолжить свое занятие, но случайно задел бритвой кожу на щеке.
Зашипев от боли, я вытер кровь и уставился на смесь крови и пены на моей ладони.
– Мы идем сегодня на фотосессию. Будем делать портфолио для модельного агентства, - услышал я беспрекословный тон Веры.
Я не нашелся, что сказать и молча кивнул, так и не зная, видела она это или нет.
– Получается - нас дома не будет. Обоих, - озвучил я свою мысль вслух, вспомнив о кошке и её "тяге к искусству".
– Надо кошку запереть в комнате, чтоб картину не попортила!
– крикнул я Вере.
– Мазню несу в кладовку. Не буду я животное обижать, из-за этого, - услышал я её ответ и закатил глаза.
Беззаботно играющая посреди коридора с каким-то мусором кошка, рысью ринулась ко мне, когда увидела как Вера, грозно занеся над головой, несла "мазню". Кошка спряталась за моими ногами и с осторожностью выглядывала, пока Вера не появилась на обратном пути, уже с пустыми руками.
– Выбросил бы ты её к чертовой матери, проку ноль, место занимает, время занимает - бурчала она. Кошка подняла на меня глаза и неожиданно боднулась о мою голую ногу, будто бы только что не дрожала от страха, что Вера её зашибёт, причем зашибёт, как бы это ни было иронично, но именно во время заботы об её комфорте.
– Бабы, - сделал я вывод вслух. Три бабы в доме, если считать Настю...
Настю...
***
Я был нежеланным гостем, это было абсолютно понятно, фотограф - крупного телосложения, с легкой щетиной и скользким взглядом светлых глаз, так и поглядывал на меня недовольно каждые десять минут. Гримерша сама без макияжа, что ей явно не шло, осветитель - юный парень, словно подрабатывающий на каникулах, частенько светил в глаз, что мне, что модели... Модель - Вера, это единственное, что было прекрасным в тот момент.
Я невольно улыбался, понимая, что это моя женщина - хищный взгляд, грация, легкая улыбка - она знала как подать себя идеально. Жаль только, что для меня использовала это знание уже давно.
А я бы оценил, я ведь художник и именно поэтому мне не нравилось, как её снимали. Наносили слоями одну краску за другой, "ровняли контур", "делали акцент" и выглядело все это жалко. Зачем были эти "румяна" что сделали из неё куклу? Зачем такие пошлые губы ярко-алого цвета?
Нет, ей подойдет бордо, а лицо можно чуточку осветлить, и тогда это будет самая красивая вампирша из тех, что видел свет. Я бы сделал лучше, это точно. Только пустили бы меня за камеру, что стоит этих баснословных денег...
Я присмотрелся к самой камере и удивился тому, что не увидел превью фотографии.
– Это не цифра?
– спросил я у фотографа, пытаясь использовать "профессиональный сленг". Тот не оглянулся.
– Я ненавижу цифру, прогресс есть - души нет, - отчеканил он бесстрастно.
– А качество? Цвета?
– Если у тебя есть талант - ты сделаешь шедевр без цвета и всего остального. Если нет - тебе даже фотошоп не поможет.
– Понял, - ответил я.
– Вы же тоже художник, - сказал он, сделав акцент на последнем слове, - должны понимать такие вещи.
Я ничего не ответил, и лишь задумался о том, что Вера, похоже, слишком много болтала с ним в свободное время.
Мы шли с Верой молча, она была напряжена, а наоборот спокоен, - с Верой все было в порядке после фотосессии, и Настино "пророчество" я записал в продолжительный кошмар, как и её появление вообще. Я думал, что она более не явится, это логично - прошло несколько дней и пророчество о Вере Веры не сбылось, никаких Маргарит и Жанн я в доме не видел. Все было спокойно.
Мои мысли отвлек звонок телефона Веры, она подняла трубку, остановилась и прижала телефон ближе к уху, словно боясь, чтобы я услышал.
– Да? Нет, это.... Но как? Хорошо, простите, прощайте, - она сбросила вызов и в глазах блеснули слезы.
– Что?
– Все фото засвечены, лица моего нигде нет, парень-осветитель все неправильно сделал. "Мне очень жаль, вас и пленку" - процитировала она собеседника.
– Да ну их к черту!
– улыбнулся я, и Вера не поняла моей радости.
– Они тебя ужасно накрасили, знаю - ты старалась, но ты бы выглядела безвкусной куклой на этих фото. Так что - ура юному идиоту с прожектором - ты спасена от разочарования!
– пояснил я ей.
– Иди ты к черту!
– крикнула она и, сдержав гневный выпад, быстро прошла дальше в сторону нашего подвальчика.
– Вера-а...
– протянул я, и, поняв, что она не останавливается, ринулся к ней.
– Веруш, Вер! У меня есть идея.
– Мне ничего не надо.
– Стой, - этот план созрел в моей голове тогда, когда я увидел, как ужасно красили Веру. Это была безумная идея, но как же мне тогда она понравилась.
– Хочешь, я напишу твой портрет по образу той картины, что у нас в подвале?
– Это как вообще возможно?
– скривилась она.
– Срисую ту картину, Вера, я не буду её восстанавливать. Я срисую её, но под тебя, ты будешь моим шедевром, а оригинал - мы не будем вытаскивать на общее обозрение. Это будет шедевр.
– Ты псих!
– она покачала головой, но я узнал этот тон, и блестящий взгляд.
– Думаю, она не обидится, - продолжил я, и Вера мгновенно успокоилась.
– Ей давно пора на покой, - усмехнулся я.
Тогда же мы пришли домой и быстро занялись задуманным, картину я не вытаскивал, мне казалось, что я почувствую некую вину перед Настей. Вера к счастью, идеально запомнила позу и вид Насти с портрета и улеглась, как было нужно, облачившись лишь в одеяло. Она смыла макияж по моей просьбе и распустила волосы, уложив их на плечи и грудь.