Круг Вечности: Реставратор
Шрифт:
– То есть, Настасья, то есть, то, что в портрете... оно не сделает ничего страшного? - уточнил я.
– Я не знаю, что будет и что для вас является страшным, Олег. Ваша женщина во власти сил, в которых вы не разбираетесь, они используют её тело, как оболочку для трансляции определенного образа, и...
– Зачем?
– Что?
– он скривился, явно от неудовольствия, что его перебивают.
– Транслировать образ, зачем это? Я думал, эти все фотографии и прочее, что это следствие, а не цель...
– Ну, - он поморщился но, взглянув на меня, продолжил, - энергетический вампиризм это очень банальное выражение, но для вашего уровня понимания,
– он выдохнул и по его лицу, было понятно, что он подбирает выражения.
– Наш мир, полон бестелесных существ, они разумны и питаются эмоциями людей. Они подключаются к человеку, к примеру, наделяя его творческими порывами или каким-то иным вдохновением, политическим, религиозным. И им, этим существом может быть и в том числе и красота. Образ Настасьи из портрета это образ идеальной красоты - когда люди видят её и восхищаются ей, они отдают свои эмоции, свою энергию этому существу. И оно копит энергию. Обычно таких существ называют эгрегорами, они могут быть безобидны, но не всегда.
Я молчал, пытаясь представить себе это существо.
– Для чего оно копит?
– Вот этого я и не знаю, - обычно они просто питаются, и накапливают силу, чтобы быть сильнее, мощнее, больше. Но то существо что хранилось в этой картине, и которое вы выпустили - оно слишком агрессивно и слишком мощно. Думаю, у него есть цель. Но я не знаю какая. Вполне возможно, она нам может с вами очень не понравится, как и вашей девушке.
– И что делать?
– Будьте на связи, и не предпринимайте никаких действии, ни с картиной, ни с Настасьей, ни с Верой. Я буду изучать данный феномен, приду к вам с ответом, - он встал со стола и двинулся к выходу.
– Кто вы такой?
– спросил я ему в спину.
– Я же сказал - меня зовут Борис.
– Я не об этом, почему вы здесь?
Он оглянулся, и я увидел в его глазах ехидство.
– Я бы мог вам соврать, что я тот, кто спасает людей от сверхъестественного, супергерой или добрый маг. Но это не так, я просто мешаю некоторым людям.
– Таким как Настасья?
– понимающе кивнул я, но оказался неправ.
– Таким как Жанна, и тем, кто за ней стоят. Кстати, если увидите её снова - не отдавайте ей картину и тем более, не говорите про меня. Иначе наши проблемы только усугубятся. Всего доброго, - он кивнул и вышел, не дождавшись прощания от меня.
***
В тот вечер я зашел в мастерскую и сбросил оба покрывала закрывавшие картины. Я переводил взгляд с одной на вторую, понимая, что я даже не могу отличить оригинал от моей подделки - они обе имели те же раны, были также искривлены и изуродованы. Я не смог восстановить картину, все, что я мог это повторить ее, включая все её погрешности.
Я был словно в трансе, касался рукой лица Настасьи на одной картине и также на другой, я смотрел ей в глаза, задавая вопросы - кто ты?
Вера что-то муркнула мне за дверью и я поспешил к ней. Она, облачившись в белый пеньюар, готовилась ко сну. Я залюбовался тем, как она мажет тонкие руки белым кремом и размазывает его по пальцам, я оперся на дверной косяк и наблюдал за ней с любовью, и немного жалостью, ведь она не понимала, что окружающие восторгались не её красотой.
– Ты знаешь, - спросила она, не отрывая взгляда от зеркала, высокого, старинного и красивого в темно-коричневой раме и цельного дерева - мой подарок ей, накопленный за несколько месяцев ночной работы над иллюстрациями к детским книгам.
– Все что мы хотим, это обрести бессмертие. Ведь так?
– Не знаю, - покачал я головой. Я обожал, когда она рассуждала о высоком, и старался ей не перечить, не спорить, а просто слушать её, мне было чертовски интересно. Я подошел к ней сзади и обнял. Я отразился в зеркале вместе с ней и выдохнул. Я не мог привыкнуть к тому, что в зеркальном отражении вместо Веры вижу другую женщину. Настю.
– Думаю да. Все что мы делаем, мы делаем из страха смерти. И я нашла, как это сделать, - сказала Вера.
– Что именно?
– Я нашла как стать бессмертной, - произнесла она.
Я не ответил, лишь хмыкнув, и лег в постель. Вера еще приготавливалась ко сну, расчесывая волосы, я бы уснул, любуясь этим зрелищем, но в голове возникла дурацкая мысль. Я делал так раньше, много лет назад, но потом прекратил. Испугался и посчитал это блажью и бредом, теперь блажь и бред преследовали меня, и у меня было два выхода - отправиться в дурдом по собственной воле или же - пытаться жить по правилам нового мира. А в новом мире я имел дар "сновидца".
Я глубоко выдохнул, закрыл глаза и вспомнил, как касался портрета Насти, её носа, губ. Как глядел ей в глаза и мысленно повторял свой вопрос "Кто ты?", "Кто ты?".
==========
Глава 6 ==========
Я блаженно слушал размеренный топот копыт по каменным дорогам. Морозный воздух, белый снег, никуда не спешащие люди. Я прикрыл глаза, наслаждаясь спокойствием.
"Почему так быстро наступила зима?" - мелькнуло в моей голове, и эта мысль словно разбудила меня ото сна. Сердце стало стучать чаще, и я непонятливо стал оглядываться. Никогда прежде не видел таких домов, таких высоких красных башен, не чувствовал такого потрясающе чистого воздуха.
Где я?
Взгляд снова приковала карета, она была черной, с черными конями и золотыми рамами, что выдавало в ней некое величие. Кто-то из проходящих мимо людей оглядывался на карету, кто-то безразлично проходил мимо, а я же сонно проводил её взглядом. В этот момент я встретился взглядом с тем, кто внимательно смотрел не то на карету, не то прямо на меня. Немолодого мужчину, худощавого, с блеклой длинной бородой и острым взглядом. Я отвлекся на него, и даже забыл о карете, до тех пор, пока не услышал взрыв.
Лопнули окна, и посыпалось стекло, кто-то кричал, кто-то крестился, кого-то отбросило взрывом, но меня это не коснулось. Я стоял наблюдателем, посреди катастрофы. Я увидел, как черный конь с безумными глазами бежал навстречу мне. Я не успел, и запаниковать, как конь проскакал, словно сквозь меня.
Только тогда, я, наконец, понял, что меня нет. Сон это, видение или я сошел с ума, я не понимал, все, что я мог понять - что моя задача просто оставаться безмолвным свидетелем.
Взорвана была та самая карета, на которую я обратил внимание. На месте того, что от нее осталось, был виден лишь столб дыма и снежная пыль.