Круг Вечности: Реставратор

Леви Е.

– То есть я внушаем?
– уточнил я после паузы.

– Ты...
– он начал было возмущаться, что я его перебиваю, но я слегка прикрикнул, показывая, что сейчас, имею право говорить.

– Я сновидец. Я умел это, Леша. Каждый мой сон был вещим, я мог придумывать себе сны и видеть там свои картины. Я задавал вопросы перед сном, утром получая ответ.

– Да. Я понял. Как часто ты пользовался этим, в личных целях?
– серьезный и строгий вопрос.

– Даже для собственной безопасности не пользовался, - признался я.
– Я даже не верил

тем снам, что предупреждали меня.

– Ты сам виноват, - сделал вывод Леша.
– Ты все натворил сам, ты должен был рассказать мне с самого начала. Но это не отменяет того, что тебе нужна помощь.

– Какая?

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но внезапно хлопнул себя по лбу и ринулся к своему портфелю, вытащил оттуда толстую серую папку и бросил её на мое кресло.

– Ищи.

– Что?

– Свою Настю, этого... Тараса, и всех, кого ты знаешь. Ищи их там, это фотографии с того места, с того дня с убийства Сергея. Из архива, знакомый помог... Если найдешь - хорошо. Сможем узнать о них что-то, прекрасно, - улыбнулся он.

– Угу, кивнул я. Сел и, раскрыв папку, увидел множество черно-белых фотографии.

– Развлекайся, - иронично сказал он.

– А где ты читал про это?
– поинтересовался я, осторожно начав перебирать снимки.

– Про что?
– не понял он.

– Про сновидцев. Энергии, способности... Ты говорил про литературу. Где ты это читал?

– Я...
– он замер.
– Я и не помню... где-то прочел.

– Вспомнишь - дашь мне, хорошо?
– миролюбиво попросил я.

– Конечно. Я поищу, наверное, - его явно застал мой вопрос врасплох. Но я сменил тему.

– Она сказала, что хотела стать бессмертной. Что это значит?

– Имела ввиду остаться в истории?
– предположил Леша.

– Может быть,... а может ли это быть еще чем-то?
– я не знал, зачем задавал этот вопрос, но все же не мог его не задать.

– Было много сект, которые заманивали к себе, пророча физическое бессмертие, - пожал он плечами.
– Это специально для тех, кто боится Суда после смерти. Кстати, одно из таких обществ, было популярно как раз в конце девятнадцатого века. Они называли себя "Вечные" - они приманивали к себе людей со способностями, с разными дарами обещая вечную жизнь взамен на вечную верность их обществу.

– То есть, они требовали у адептов использовать свои способности ради целей этого сообщества.

– Ага, - лениво кивнул он.

– Понятно.... А это реально? Бессмертие, которое они обещали...
– второй дурацкий вопрос, и Леша решил не отвечать.

Он лишь одарил меня столь недоброжелательным взглядом, что я резко заткнулся и увлеченно стал просматривать фотографии, мысленно отметив, что черно-белые снимки не показывали и толики той красоты и того ужаса, что творилось тогда в феврале девятьсот пятого года в Москве.

==========

Глава 7 ==========

Я с сожалением глянул на календарь. Было уже двадцать пятое, а до конца месяца мне нужно было написать портрет по фотографии. Как я понял, на день рождения одной "фифочки" как я называл таких девиц - обычных или даже симпатичных, но поддавшихся уродской моде и выдающие за ухоженность и красоту то огромные губы, то ужасающую худобу и глаза на половину лица.

Заказ средний, оплата низкая, девушка на фотографии - крашенная сероглазая блондинка с кривой улыбкой неестественно пухлых губ - непростительно проста. По сути, я не знал что рисовать. А просто срисовывать фото, мне откровенно лень. Я вертел в руках мелок, надеясь хоть на какое-то вдохновение, озарение, в конце концов, надо работать и услужливо выполнять все заказы, надеясь на "сарафанное радио" рекомендации.

Я столь сосредоточился на самоедстве, ругая себя за бездарность, лень и не умение зарабатывать, что не услышал шагов и внезапно дернулся, почувствовав руки Веры на моих плечах.

Я поднял голову, и, встретившись с ней взглядом улыбнулся. Её темные волосы спускались на мое лицо непослушными мокрыми локонами, и я понял, что она из ванной. На уставших глазах была не смытая, и потёкшая тушь, а на худых плечах висел наспех накинутый легкий халат.

– Ложись спать, - проворковала она, и я закрыл глаза от наслаждения, когда её холодные пальцы коснулись моих ушей, и она стала чесать мою голову, взъерошив непослушные волосы.
– Завтра доделаешь.

– Вчера, я себе говорил тоже самое, - с грустью отметил я.

– Все равно, спать, - она с блаженной улыбкой прошла мимо меня и улеглась в кресле, свесив ноги на подлокотнике. Чуть распахнутый халат обнажил ноги, и я любовался её маленькие ступнями. Я глядел на нее, не отрываясь. Такая домашняя, такая красивая, уютная... моя.

– Давай я тебя нарисую, - неожиданно для себя произнес я.

– Снова? Ты уже один портрет спрятал, - хмыкнула она сонно.

– Сейчас все будет по-другому, - горячо заверил я её.

– Делай что хочешь, - махнула Вера рукой.
– Только не мешай спать, - и она красноречиво прикрыла веки, не дождавшись возражений. Я дождался того мига, как она все же расслабиться и по настоящему уснет, и начал рисовать.

Нет, сначала не было безумного вдохновения, но с несколькими нанесенными контурами я словно очнулся и понял, что больше всего на свете, хочу изобразить мою женщину. Хочу, чтобы бумага хоть на толику передала то, что я видел перед собой, передала то, что я чувствовал к Вере. В тот момент, я любил её, наверное, сильнее, чем когда либо до. И уж тем более, сильнее, чем когда либо после.

Я еще не знал, как мало осталось жить моей любви, но перед смертью, она давала мне прекрасные плоды.