Круг
Шрифт:
— Тебя это точно не касается, — ответил Венсан. — Ты его подружка?
Она одарила их ненавидящим взглядом.
— Вам-то что?
— Отвечай на вопрос.
— Отвалите.
— Только после того, как поговорим с ним.
— Вы не из отдела. — Она не спрашивала — утверждала.
— Нет, из уголовного розыска.
— Позвоните им, они скажут, что Хайзенберга трогать нельзя.
— Откуда тебе знать? Он что, твой дружок?
Девушка не ответила, только посмотрела нехорошим взглядом,
— Я сваливаю.
Блондинка шагнула к двери, Эсперандье схватил ее за запястье, она ощерилась и до крови расцарапала ему предплечье.
— Черт! Мерзавка меня располосовала!
Венсан схватил девушку за другую руку и сильно сжал. Она отбивалась, как разъяренная тигрица.
— Отпусти, грязный легавый! Убери от меня свои мерзкие грабли, ублюдок!
— Успокойтесь! И заткнитесь, если не хотите, чтобы мы вас «закрыли»!
— Я ничего не знаю! Не имеете права так обращаться с женщиной! Отпустите, дерьмаки!
Она шипела и плевалась, как взбесившееся животное. И в тот момент, когда Сервас собрался помочь лейтенанту, со всего размаха ударилась головой об стену.
— Вы меня ударили! — заорала она. — У меня кровь! На помощь! Насилуют!
Эсперандье попытался закрыть ей рот ладонью, чтобы вопли не взбудоражили немногих оставшихся обитателей здания. Она тут же его укусила. Он дернулся, как от удара электротоком, и размахнулся, собираясь влепить ей оплеуху, но Сервас удержал его руку.
— Нет.
Майор отпер дверь, и девушка немного успокоилась. Ее глубоко посаженные глазки метали молнии, она понимала, что попала в ловушку. Лоб у нее кровоточил, на запястьях остались следы от захвата Эсперандье.
— Мы хотим просто поговорить с Хайзенбергом, — спокойно сказал Сервас.
Девушка присела на край кровати, откинула назад голову и начала промокать кровь на лбу полой майки, выставив напоказ крошечную грудь в лиловом лифчике.
— Что вы хотите ему сказать?
— У нас есть вопросы.
— Я — Хайзенберг.
Сервас и Эсперандье переглянулись. На мгновение им обоим пришла в голову мысль, что девица их морочит, но Сервас понял, что это не так. Наркополицейские не сказали, что Хайзенберг — женщина; они наверняка здорово веселились, представляя, какие лица будут у коллег-соперников, когда они «познакомятся» со строптивым осведомителем.
— Сажайте, я все равно не стану отвечать. У меня договор. Это даже где-то записано.
— Мы о нем и слыхом не слыхивали.
— Да вы что? Мне очень жаль, но это работает именно так, парни. Я беседую только с людьми из наркоотдела. Вы не имеете права так со мной обращаться!
— Вынужден тебя огорчить: правила изменились. Звони куратору, если хочешь. Давай. Пусть он подтвердит…
Девушка сверлила сыщиков злыми зелеными глазами, пытаясь понять, не блефуют ли они.
— Звони куратору, кому сказано! — Сервас решил надавить.
Она сдалась.
— Что вам нужно?
— Задать несколько вопросов.
— Каких еще вопросов?
— А вот каких: Поль Лаказ — твой клиент?
— Что-о-о?
— Поль Ла…
— Цыпленочек, я знаю, кто такой Поль Лаказ. Вы что, издеваетесь? Думаете, такой, как он, стал бы рисковать, заправляясь у меня? Вы совсем охренели?
— Кто у тебя покупает? Студенты?
— Не только. Шантрапа из Марсака, элегантные богачки с уродливыми рожами, даже рабочие: в наше время кокаин демократизировался — как гольф.
— Ты небось хорошо успеваешь по социологии, да? — съязвил Эсперандье.
Она даже взглядом его не удостоила.
— Как у тебя все устроено? — спросил майор. — Где ты держишь товар?
Она объяснила, что ей помогает «кормилица», так полицейские называют человека, который соглашается брать на хранение товар. Как правило, на такой риск идут нарики в обмен на несколько доз. «Кормилица» Хайзенберга наркоманкой не была: восьмидесятитрехлетняя дама жила одна в собственном доме, и дилерша раз в неделю забегала к ней поболтать.
— У тебя есть список клиентов? — продолжил допрос Сервас.
— Что? — Она вытаращила глаза от изумления. — Нет, конечно!
— Знаешь Марсакский лицей?
Она взглянула на него с подозрением.
— Ну-у…
— Среди твоих клиентов есть лицеисты?
Она кивнула, и Сервас угадал вызов в ее взгляде.
— Угу.
— Что? Не слышу…
— Не только лицеисты…
Мартен ощутил холодок возбуждения.
— Преподаватель? С какого факультета?
Она даже не пыталась скрыть торжествующую улыбку.
— Вот именно, преподаватель. Из Марсака. Из лицея для избранных. Не ожидали?
Сервас смотрел ей в глаза, прикидывая, не блефует ли она.
— Имя! — потребовал он.
— Ну уж нет. Я не стукачка!
— Да что ты! А как же договор с наркоотделом?
— Это совсем другое! — оскорбилась дилерша.
— Знаешь Юго Бохановски?
Она кивнула.
— Давида Жембо?
Тот же ответ.
— Назови имя преподавателя. — Мартен гнул свою линию.
— Не могу, дружок.
— Все, с меня довольно… Ты отнимаешь у меня время… В наркоотделе на тебя есть дело — толстое, как том Талмуда. На сей раз судья не будет таким снисходительным: стоит нам позвонить — и он тебя упечет на… в общем, не на один день.