Круг
Шрифт:
— Чем обязан твоему визиту? — Хозяин дома повысил голос, перекрывая музыку.
— Можешь приглушить эту штуковину? — попросил Сервас.
— Между прочим, это Шопен. А звук я убирать не стану, мне так больше нравится. Итак?
— Мне нужно знать твое мнение! — гаркнул Сервас.
Ван Акер сидел на широком подлокотнике, скрестив ноги, и спокойно пил кофе. Мартен отвел взгляд от босых ступней и гладких, как у велосипедиста, икр старого друга. Франсис смотрел на него — спокойно и задумчиво.
— Мнение
— О расследовании.
— На какой вы стадии?
— Мы на нуле. Застряли. Главный подозреваемый никуда не годится.
— Я не смогу помочь, если не расскажешь подробности.
— Мне нужно твое мнение в… скажем так, теоретическом плане…
— Вот оно что. Ладно, я слушаю.
Сервас вспомнил, как красный «Спайдер Альфа Ромео» выезжал в три утра из сада Марианны, но он поспешил прогнать это воспоминание. Звуки рояля, музыка Шопена завораживали. Он встряхнулся, чтобы вернуть ясность мысли, выдохнул и спросил:
— Что скажешь об убийце, который сделал попытку убедить нас в том, что другой преступник — серийный убийца — находится где-то поблизости, в нашем районе, чтобы переложить на него ответственность? Он шлет сообщения на электронный адрес полиции. Переодевается мотоциклистом, специально говорит с акцентом, общаясь с кассиром на заправке. Вставляет в стереосистему диск. Короче, оставляет зацепки, как Мальчик-с-пальчик — белые камешки. Кроме того, он пытается создать видимость особой… связи между следователем и убийцей, хотя у его убийств есть вполне ясные мотивы.
— Какие именно?
— Самые банальные: ярость, месть, попытка заставить замолчать шантажиста, угрожающего разрушить репутацию, карьеру и даже жизнь.
— Но зачем бы он стал это делать?
— Я же сказал — чтобы направить нас на ложный путь. Чтобы мы поверили в виновность другого человека.
Майор заметил искорку смеха в глазах своего старого друга. Ритм ноктюрна ускорился, низкие ноты заполнили комнату.
— Ты имеешь в виду кого-то конкретного?
— Возможно.
— А «не тот» обвиняемый — Юго?
— Неважно. Интересно другое: тот, кто попытался сделать из него козла отпущения, прекрасно знает Марсак, его закулисье и обычаи. Кроме того, у него литературный склад ума.
— Неужели?
— Он оставил запись в тетради, лежавшей на столе Клер. В совершенно новой тетради. Цитату из Виктора Гюго, о враге… Вот только сделана запись не рукой Клер… Графолог дал однозначное заключение.
— Интересно. Значит, ты полагаешь, что это либо преподаватель, либо кто-то из персонала, либо ученик, так?
Сервас взглянул в глаза ван Акеру.
— Так.
Франсис встал и пошел к раковине, чтобы вымыть чашку.
— Я хорошо тебя знаю, Мартен, мне знаком этот тон. Когда-то давно, в наши молодые годы в лицее, ты говорил так,
— Да… есть.
Ван Акер повернулся лицом к Сервасу и открыл ящик за барной стойкой. Он выглядел очень спокойным.
— Преподаватель? Сотрудник? Ученик?
— Преподаватель.
Наполовину скрытый стойкой, Франсис смотрел на Серваса с отсутствующим видом. «Интересно, что делают его руки?» — подумал Мартен. Он поднялся с кресла и подошел к стене, в центре которой висела единственная картина. Большая. С изображением величественно-надменного орла, сидящего на спинке красного кресла. Золотистые отсветы на перьях феерической птицы окутывали ее, как горделивая мантия. Острый клюв и пронзительный взгляд выражали силу и уверенность. Великолепное, поразительно реалистичное полотно.
— Он ощущает себя подобным этому орлу, — прокомментировал Сервас. — Могущественный гордец, уверенный в своем превосходстве и силе.
Сыщик услышал, что ван Акер у него за спиной обошел стойку, и почувствовал растущее напряжение. Старый друг находился в опасной близости от него. Музыка заглушала стук сердца сыщика.
— Ты рассказал кому-нибудь о своих подозрениях?
— Пока нет.
Сейчас или никогда. Поверхность картины была покрыта густым слоем лака, и Сервас увидел отражение Франсиса на фоне пламенеющего оперения орла. Ван Акер двигался не к нему, а куда-то вбок. Музыка смолкла — видимо, хозяин дома выключил систему с пульта.
— Не хочешь довести рассуждение до логического завершения, Мартен?
— Что вы с Сарой делали в ущелье? О чем говорили?
— Ты за мной следил?
— Ответь на вопрос, прошу тебя.
— Тебе настолько не хватает воображения? Перечитай классиков: «Красное и черное», «Дьявола во плоти», «Лолиту»… Преподаватель и студентка, банальное клише…
— Не держи меня за идиота. Вы даже не поцеловались.
— Значит, ты подобрался совсем близко?.. Она приехала сказать, что все кончено, что она меня бросает. Такой была «тема» нашего короткого ночного свидания. А ты что там делал, Мартен?
— Почему она тебя бросает?
— А вот это не твое собачье дело.
— Ты покупаешь кокаин у дилера по прозвищу Хайзенберг, — сказал Сервас. — Как давно ты употребляешь?
В комнате повисло тяжелое молчание.
— Это тоже не твое собачье дело.
— Может, и так. Вот только Юго в вечер убийства накачали наркотиками, а потом перевезли на место преступления. И сделал это один из тех, кто был тогда в «Дублинцах». Кажется, там было полно народу, так? Подмешать парню наркотик в питье было не очень трудно. Я звонил Аодагану. Ты находился в пабе в вечер матча.