Круглый дизельпанк
Шрифт:
– Тут секрета нет. Оплачу школу для дочери.
О как! Сколько нового можно узнать за один вечер. Оказывается у Сомова ребёнок есть. Может он ещё и женатый? Калининой не позавидуешь однако. Хотя она его сравнительно давно знает, ей виднее. Разговор потихоньку затих. Я тоже бездумно смотрел в костёр. Навалилась какая-то апатия и делать или говорить ничего не хотелось. Все стали расходиться. Ушла и Калинина, не забыв позвать Фэ. Та ушла не без сожаления - я видел как она недовольно надула губки. Иди, иди, девчонка. Нечего тут с мужиками полуношничать, ещё нос недорос, хе-хе.
На следующий день мы перенесли лагерь на место поисков. Это был большой пустырь, окруженный со всех сторон редким молодым лесом. Пока Марика с Ермолиным налаживали сеть своих "сигналок", а Тим с Вэсилом оборудовали пост охраны на единственном большом дереве, мы с Лексом ходили по пустырю в поисках ориентиров. Фэ осталась кашеварить. Возможно она была и недовольна своей ролью, но её мнением никто не поинтересовался. Пусть где-то на Побережье она практически принцесса, но тут она простая девчонка, отрабатывающая свое содержание и защиту. Так-то. С полчаса мы бродили, пытаясь угадать то, не знаю - что. Хотели уже возвращаться, но меня ни с того, ни с сего заинтересовал поросший колючками бугор, на одном из склонов которого лежал большой камень. Я не поленился сходить до машины и принести лом и лопату.
– Чего?
Спросил Сомов, с любопытством наблюдая за тем, как я примериваюсь к камню ломом. Я только ответил не впопад:
– Ведь был же сарайчик...
Пока Лекс морщил лоб, я попытался остриём лома нащупать форму камня. Лом натыкался на твёрдое. Лопата помогла больше. Примерно на штык в глубину лезвие заскрябало обо что-то. И так по всему периметру камня. Я заработал лопатой и через минут двадцать вокруг камня открылась поверхность, похожая на ноздреватый бетон. Похоже, что бугор был искусственным. Я воткнул лом рядом с камнем, вытер ладонью лоб:
– Мы славно поработали и славно отдохнём!
– Чо?.
Ах да, здесь ведь Владимира Семёныча не слышали.
– Пообедать бы неплохо, а? Командир?
Пока Фэ под руководством Нико накрывала импровизированный стол, я попросил у Сомова описания места. Бегло прочёл. Как и оказалось - описания были довольно общие. Пустырь, бугор. Где-то там вход в старинный бункер. Всё понятно. В бункере составители описания были недолго. И что там - знали смутно. Руки у них до него не дошли. В нескольких тседах отсюда было то место, где пропавшие ученые обнаружили свои более интересные артефакты, а здесь им помешал кто-то или что-то, они только заглянули одним глазком. Потом завалили дверь здоровенным булыганом и пропали. Это я вывел из обрывочных записей. Меня интересовало - что же за загадочные артефакты должны мы обнаружить в этом бункере ? На этот счёт указания были расплывчатые. Речь шла о каких-то ящиках. Четыре больших ящика зелёного цвета, с надписями на языке Отверженных. Чёрт знает, что там такое. Написано, что главное - извлечь и доставить их, а мелочёвка - как получится. Обед прошёл мимо сознания, я думал о камне. После обеда, наскоро выпив местного чайку, я завёл грузовик, подогнал его к бугру. Поставил напротив камня. При помощи Лекса мне удалось ломом на пару сантиметров отклонить булыжник. Я взял в принадлежностях машины тонкий трос, сделал петлю-удавку и как можно плотнее надел её на камень. Дальше было дело техники. Мощная лебёдка без труда оттащила неровную плиту в сторону. Нашим с Сомовым взорам открылась покрытая плесенью и лишайником дверь. Металлическая, с облезшей серой краской и подтёками ржавчины. Скруглённые углы и отсутствие каких-бы то ни было ручек кроме большого штурвала, утопленного в углублении двери, говорили о том, что перед нами классический вход в бомбоубежище. Твою ж дивизию!
Было от чего опечалиться. Обычно такие двери очень толстые и тяжёлые. Но ведь учёные её открыли как-то? Я снова углубился в записи. А дверь-то оказывается и не заперта! Десять оборотов штурвала слева направо и путь свободен. Ёшь твою медь, кто хочешь - заходи, чего хочешь - выноси. Теперь понятно, для чего каменюкой дверь привалили. Я отдал записи Сомову, так как больше из них ничего полезного вычитать не удалось. Все тем временем собрались возле входа в таинственный бункер и разглядывали вход. Как же - живая История! Возможно, что даже объект Отверженных! Тайна с большой буквы!.. Я их благоговения не разделял. Вместо медитаций на железную дверь отвёл Сомова в сторону и попросил принести прибор химразведки. Мы пошли в лагерь. Он - за прибором, а я - одеваться. Мне не хотелось лезть в бункер в одних лёгких штанах и футболке. Полевуха, застёгнутая на все пуговицы, штанины заправлены в голенища высоких ботинок. На руках перчатки с кожаными вставками. Мало ли - сколопендра какая или острая ржавая железка? Силофонарь со свежей батареей у меня тоже был. И газомаску приготовил. Ещё пристегнул к бедру кобуру с "Громом". Не то чтобы я боялся чего-то крупного, но вес оружия придаёт уверенности. Я сам с себя фонарел. Сам себе задавал вопрос - зачем собираюсь лезть поперек батьки в эту дыру? И не находил внятного ответа. Возможно я в душе авантюрист? Может именно приключений мне и не хватает? Нет, я не жаждил острых ощущений, адреналина. Но что-то тянуло меня в этот треклятый бункер. Что примечательно - никто за мной последовать не рвался, даже Калинина, а Сомов мой энтузиазм воспринял с плохо скрываемым облегчением. Неужели в них, мирянах, так силён подсознательный страх перед прошлым? Когда я подошёл к двери в газомаске, с пистолем и весь такой серьёзный, Марика скептично пробормотала:
– Подождал бы меня.
– Да ладно, чего уж. Это... Отойдите что-ли.
"Сталкеры" не заставили себя уговаривать. Газку хлебнуть никому не хочется. Сомов подошёл тоже в маске, с химприбором наготове. Я взялся за штурвал, поднатужился. С каким-то потусторонним срипом он начал проворачиваться. Десять оборотов. Тихий щелчок. Я потянул дверь на себя. Петли поворачивались неохотно, но беззвучно, что удивительно. Чувствовалась масса, которая создавала немалую инерцию. Лекс сунул в тёмный проём анализатор прибора. Я подсознательно ждал, что сейчас трубку кто-то или что-то вырвет и утащит в темноту. Но видимо она была невкусной и неинтересной, потому что никто в неё не вцепился. Лекс пощёлкал тумблерами, кнопками и стянул маску на лоб:
– Чисто.
Я маску снимать не стал. Поднял пистолет, включил фонарь. Луч жёлтым сваетящимся конусом ушёл в пыльную темноту. Откуда пыль? А свежий воздух снаружи хлынул и поднял слой, накопившийся за сотни стодов. Я шагнул через порг , водя лучом по сторонам. Тяжёлый фонарь оттягивал руку. Стены и потолок тамбура когда-то были выкрашены в тёмно-зелёный цвет. Краска отошла пузырями, лохмотьями, которые по большей части уже давно рассыпались по бетонному полу. В противоположной стене была точно такая же дверь как и наружная, только открытая. Я подумал немного и вышел наружу. На меня смотрели, как на водолаза, поднявшегося из Марианской впадины. В глазах присутствующих читался немой вопрос: "-Ну и что там?!"
– Всё хорошо.
– Сказал я, стянув газомаску и вдыхая свежий воздух.
Сомов спросил:
– Проблемы?
– Освещение надо наладить. Я сейчас сделаю кое-что.
Некоторое время я сооружал некое подобие переноски-осветителя из силогенератора, мотка двужильного провода и нескольких лампочек для фар. Получилось хлипенько, но работать должно. Запустил генератор, потащил свою светящуюся переноску в недра бункера, ощущая себя этаким недоделанным Прометеем. Теперь тамбур был освещён. Я снова натянул газомаску, включил переносной фонарь и подошёл к следующей двери.
Коридор составлял разительный контраст с тамбуром. Стены и потолок были покрыты крупной гладкой плиткой, напоминая бежевыми тонами небо Мира. Свет фонаря давал яркие блики, когда попадал на эти плитки. Кафель? Нет, скорее полированный камень. Возможно - искусственный. Метров через пять от двери коридор начинал уходить вниз. Я посветил вдоль спуска. Луч терялся во мраке, дробясь на блики от плиток. Вниз вели ровные ступени. Что интересно - не видно было никаких приборов освещения типа плафонов с лампами. Похоже, что переноски моей не хватит до конца коридора. А бункер гораздо больше, чем мне представлялось. Хорошо, что не нужно его весь исследовать. Но где же обещанные артефакты? Объект производил впечатление тщательно вычищеного в плане оборудования. Голые стены. Никаких коммуникаций под потолками - труб, кабелей. Обычно их размещают так, чтобы можно было быстро и просто ремонтировать, а тут их или нет совсем, или они спрятаны за плитками. Странная планировка, но не мне судить. Обшарив стены лучом, я увидел дверной проём, похожий на входные, только дверь без штурвала, а с более традиционной ручкой. Над входом не было никаких надписей или табличек. Что там? Проверим.
Дверь открылась легко и бесшумно. Жёлтый луч фонаря упёрся в штабель пыльных зелёных ящиков. Ага, вот и искомые артефакты, ёшь твою медь! Я посветил по сторонам. Те же плитки и полное отсутствие плафонов, труб, кабелей, распределительных коробок и щитов управления. Голые стены и четыре больших ящика в штабеле. На вид материал ящиков больше всего напоминал матовый пластик. Конечно же, деревянные давно бы рассыпались в труху, а железные начали бы ржаветь. А эти - как новые. Попробовал снять верхний за откидные ручки по бокам. Он оказался довольно лёгким. Поставил ящик на пол, посветил на крышку. В следующую минуту я тупо пялился на ящик сквозь стёкла газомаски. Стало трудно дышать, но снять маску мне даже не пришло в голову, потому что на крышке в белом круге выделялся красный крест, а в правом верхнем углу красовалась жёлтая надпись : "Комплект для полевой реанимации.", напечатанная самой настоящей кириллицей на самом настоящем русском языке!