Круглый дизельпанк
Шрифт:
Голос Ню стал неожиданно жёстким и резким. Я даже отвлёкся от чистки пистолета и поднял голову. Ню сидела ко мне в пол оборота и смотрела в никуда. На её лице отразился весь спектр эмоций - страх, отчаяние, ярость и беспомощность. В этот момент она действительно была там, в особняке, и была настоящей принцессой бандитов. Даже без кружевного платья.
– Стража вообще не приехала посмотреть что происходит. Как же - мы для них враги! Наверное думали, что пусть банды как пауки в банке поубивают друг друга, а они потом тела только подсчитают.Многих наших убили. Была перестрелка. Врагов тоже полегло немало, но их было много. Больше, чем нас. Госпожа Сэлла спрятала меня в дальней комнате. Больше я
Ню замолчала, опустив голову. Мне показалось, что она всхлипнула за завесой чёрных волос. Но через пару мгновений она продолжила обычным, только слегка просевшим голосом:
– Меня привезли в логово этих двуногих свиней. Я была готова к самым плохим вещам. Пусть я слабая, мало что умею и знаю, но показала бы этим скотам как держит себя принцесса базарных бандитов... А меня заперли в тесной комнатушке и приходили только для того, чтобы еду и питьё принести. Окон в комнате не было, так что я быстро сбилась со счёта времени. Хорошие шмотки отобрали, взамен сунули какие-то обноски, которые на нашем базаре постеснялась бы одеть последняя нищенка. Пару раз меня отводили в ванную. А потом вывели перед людьми в странных одеждах. Они посмотрели на меня, о чём-то пошептались. Пришли какие-то тётки в похожих одеждах, отвели в другую комнату и... И... Устроили мерзкий осмотр. Я сопротивлялась, но они были сильнее. Между делом они переговаривались и упомянули о том, что в их хренов горный храм нужна девственница и что я им подхожу... Ну... В смысле... Ну вы поняли?
Ню покраснела и опустила глаза долу, но быстро преодолела смущение и продолжила:
– Потом я опять томилась в дурацкой комнате, пока за мной не пришли. Меня передали козлам в балахонах, чтобы они меня отвезли в тот самый храм. Посадили балахонники меня в машину. А дальше вы и сами знаете. Вот вся моя история...
Я другими глазами, по-новому взглянул на Нюту. Много же пришлось вытерпеть девчонке в её неполные пятнадцать. (Опять сбился со стодов на года). И внутри она не такая уж наивная и инфантильная, какой хочет показаться. Может быть стоит относиться к ней как ко взрослой девушке? Исключая, конечно, интимные связи. В этом плане для меня изменений нет - она пока малолетка и останется таковой ещё довольно долго. Но это всё лирика. Пришёл Фрол.
– Баня готова. Сначала мужики идите. А ба... Хм... А женщины уж потом. Не обессудьте - порядки у нас такие.
А вот это вразрез с рассенскими банными традициями. В Рассене, в бане, мужчины и женщины не делают половых различий и принимают процедуры совместно. Все культурно прикрывают откровенные места полотенчиками, не тряся друг перед другом/подругой первичными половыми. Это считается нормальным, отвечает нормам равенства полов и вообще - баня не место для групповых сексуальных утех. Самые же невоздержанные могут ходить отдельно, это их право. Похожее отношение к бане было в дохристианской Руси, когда женщина ещё не считалась сосудом греха. А тут традиция как раз христианская, так что придётся Марике и Ню идти одним. Меня позабавило выражение лица девчонки. Такой досады она по-видимому не испытывала уже давно. Наверное она прикидывала, как будет дефилировать передо мной и Тимом в одном полотенце, а тут... Обломчик же.
Так мы без девок в баню и отправились. Баня отстояла от основного здания довольно далеко, но соединялась с ним крытым переходом, так что хлюпать по грязи не пришлось. В бане было хорошо. Даже прекрасно. Просторная, обитая изнутри аккуратными стругаными дощечками, она соответствовала "лучшим мировым стандартам" банестроительста. Освещение было реализовано с помощью широко распостранённых в Приграничье и Дикоземье "керосиновых" ламп. Это я их керосиновыми называю, на самом деле работают они на смеси спиртов и масел, по свойствам близкой к земному керосину. Такая же в меру горючая, но не настолько летучая и вонючая, как бензин и тот же керосин. А так - очень на "керосинки" похоже. Котёл был обложен камнями и давал превосходный жар. Я вдоволь погрелся в парилке, удивив остальных жаростойкостью. Откуда им знать, что та температура, что для них еле переносима - для меня вполне нормальна. Отпарившись и отмывшись как следует, мы возвратились восвояси. После нас в баню ушли девчонки, а мы расположились в выделенной нам комнате.
Делать что-либо было лениво, так что мы разлеглись на лавках в позах римских патрициев. Так и возлежали, перекидываясь ленивыми фразами. А потом вернулись девушки. Когда в комнату вошла Марика, я даже поперхнулся. Ушла она в своём обычном наряде, штанах, футболке и куртке, а вернулась в длинном, до пола, домотканном платье и с полотенцем на голове. Следом вошла Ню в таком же платье. Вот так номер с переодеваниями.Калинина подозрительно посмотрела на наши удивлённые рожи:
– Чего?!
Из-за её спины высунулась Фэ и быстро просеменила в передний угол. Было непонятно - то ли она после бани раскраснелась, то ли ей почему-то неловко. Я опомнился раньше всех:
– Марика, а чего это вы так.. Хм... Интересно вырядились?
Женщина непонимающе оглядела себя:
– А что такое? Нам местные женщины подарили. Удобно. В смысле - после бани.
– А... А ничего они вам не говорили о приличности там, ещё о чём таком?
– Да вроде нет.
Я вспомнил, что когда ходил с вещами, то задержался возле приоткрытой двери. За ней несколько женских голосов делились впечатлениями:
"-Видали, бабы, странников?
– Ага. Пять мужиков и две девки.
– Обе с голыми пузами, охальницы, да в портках. А у той, белобрысой, ещё и пистоль здоровенный - страсть.
– Известно - нехристи. Я слыхала, что так у них все бабы ходят. Господи, и как им не совестно? Я бы со стыда сгорела, с голым-то пузом перед мужиками.
– И не говори. А та, вторая, совсем девчонка ещё. И как же они среди мужиков живут? Стыд-то, стыд какой.
– Ох, бабы... Не дай Бог - батюшка их узрит. Не миновать греха. Ведь отец Пётр очень строг в одежде.
– Надо им подарить хоть по платью. И непотребство прикроют, и гостеприимство проявим.
– А и верно! Умница ты, Ириша!
– Слышь-ко, бабы. А мужики они красивые, ага? Особенно тот, с усами.
– Бесстыдница! Вот отец Пётр узнает - будет тебе епитимья.
– А то ты, Наташка, на них не смотрела?
– Смотрела. Ну и что?!."
Я тихонько прошёл тогда дальше, не оставшись выслушивать женские дрязги. А вот теперь вспомнил.
– Ты, главное, так и ходи в доме.
– Почему?!
– Э... Здесь так принято.
– Ах вот как... Ну что ж.
Марика больше ничего не сказала, только неопределённо поморщилась. Кстати сказать - платье ей к лицу. Пусть оно было вовсе и не обтягивающим, но придавало женственности. Лекс дураком будет, если не обратит на Калинину внимания попристальней. Хотя, я вроде бы замечал, что их притяжение стало взаимным. Интересно, как Марика обойдёт своё же правило? Потом был обед. Давешние женщины принесли утварь - ложки, тарелки. Водрузили на стол большой чугун с наваристым супом, каравай хлеба. Это просто сказка. Вечером был не менее сказочный ужин. А ночью кончился дождь.