Круглый год с литературой. Квартал четвёртый
Шрифт:
«Это был небольшой городок – жителей в нём было тысяч сорок, одна церковь и непомерное количество трактиров.
Через городок протекала речка. В стародавние времена звали речку Секваной, потом Сеной, а когда основался на ней городишко, жители стали называть её «ихняя Невка». Но старое название всё-таки помнили, на что указывает существовавшая поговорка: «живём, как собаки на Сене – худо!»
Жило население скученно: либо в слободке на Пасях, либо на Ривгоше. Занималось промыслами. Молодёжь
Женщины шили друг другу платья и делали шляпки. Мужчины делали друг у друга долги.
Кроме мужчин и женщин, население городишки состояло из министров и генералов. Из них только малая часть занималась извозом – большая преимущественно долгами и мемуарами.
Мемуары писались для возвеличения собственного имени и для посрамления сподвижников. Разница между мемуарами заключалась в том, что одни писались от руки, другие на пишущей машинке.
Жизнь протекала очень однообразно.
Иногда появлялся в городке какой-нибудь театрик. Показывали в нём оживлённые тарелки и танцующие часы. Граждане требовали себе даровых билетов, но к спектаклям относились недоброжелательно. Дирекция раздавала даровые билеты и тихо угасала под торжествующую ругань публики.
Была в городишке и газета, которую тоже все желали получать даром, но газета крепилась, не давалась и жила.
Общественной жизнью интересовались мало. Собирались больше под лозунгом русского борща, но небольшими группами, потому что все так ненавидели друг друга, что нельзя было соединить двадцать человек, из которых десять не были бы врагами десяти остальных. А если не были, то немедленно делались.
Местоположение городка было очень странное. Окружали его не поля, не леса, не долины, – окружали его улицы самой блестящей столицы мира, с чудесными музеями, галереями, театрами. Но жители городка не сливались и не смешивались с жителями столицы и плодами чужой культуры не пользовались. Даже магазинчики заводили свои. И в музеи и галереи редко кто заглядывал. Некогда, да и к чему – «при нашей бедности такие нежности».
Жители столицы смотрели на них сначала с интересом, изучали их нравы, искусство, быт, как интересовался когда-то культурный мир ацтеками.
Вымирающее племя… Потомки тех великих славных людей, которых… которые… которыми гордится человечество!
Потом интерес погас.
Из них вышли недурные шофёры и вышивальщицы для наших увруаров. Забавны их пляски и любопытна их музыка…
Жители городка говорили на странном арго, в котором, однако, филологи легко находили славянские корни.
Жители городка любили, когда кто-нибудь из их племени оказывался вором, жуликом или предателем. Ещё любили они творог и долгие разговоры по телефону.
Они никогда не смеялись и были очень злы».
По правде сказать, хохотать до слёз тут не над чем. Да и не рассчитана эта трагикомическая картина на хохот.
Но Тэффи, очевидно, имела в виду, что Бунин смеялся сквозь слёзы: ведь и он был жителем этого городка.
Умерла Тэффи на год раньше Бунина 6 октября 1952 года. Родилась 6 мая 1872 года.
Вот ужасная судьба человека, который хотел перевести на язык своего народа Евангелие и Библию, то есть сделать понятным своим согражданам Священное писание.
Он родился в конце XV века. Учился в Оксфордском и Кембриджском университетах, стал магистром свободных наук. Греческим текстом Евангелия Уильям Тиндал (а речь идёт о нём) увлёкся ещё во время учёбы.
Став священником, Тиндал столкнулся с ужасающим невежеством английских клириков. Собственно, чтобы преодолеть это невежество, он взялся за английский перевод Евангелия.
Однако епископ Лондонский не поддерживает Тиндала, и тот покидает Лондон, уезжает из Англии в Саксонию, в Виттенберг, где знакомится с Лютером. Знакомство не спасло Тиндала от преследований. Спасаясь от них, он переезжает с места на место.
В городе Вормс он в 1525 году анонимно публикует первое издание своего перевода. Перевод успевает разойтись по всей Англии, прежде чем власти и церковники узнали о его существовании и сожгли книгу.
Любопытно, что именно в Вормсе четыре года назад (1521) было принято решение сжечь сочинения Лютера. Но немецкие церковники спохватились поздно: издатели успели выпустить около полумиллиона сочинений Лютера, и Вормсский эдикт священников оказался бессилен остановить распространение сочинений Лютера на немецком языке.
Неприятие перевода Тиндала было главным образом связано с его протестантским тоном. Несмотря на то, что король Генрих VIII порвал с Римом ещё в 1530-м, взгляды Тиндала в основном не были ему симпатичны. Не одобрял король желание Тиндала вытравить из Библии все следы католического богослужения. Впрочем, не один только король, но известный гуманист Томас Мор вёл яростную полемику с Тиндалом и в своей защите католицизма сходился с королём Генрихом VIII, который в сочинении «О семи таинствах» опровергал учение Лютера.
А Тиндал напротив – находился под ощутимым влиянием Лютера. В 1534 году ему удалось издать пересмотренный текст своего перевода на английский Нового Завета. Много после смерти Тиндала – через три четверти века, в 1611 году, при правлении Якова I его перевод будет избран в качестве образца для официально одобренного перевода Библии на английский.
В принципе Генрих VIII непрочь был замириться с известным учёным. Ему понравился трактат Тиндала «Послушание христианина», ратующий за верховенство светской власти над церковной. Он предложил Тиндалу, жившему в Антверпене, вернуться на родину. Но тот считал, что король легко может поменять свои взгляды под воздействием высшего английского духовенства, и королевским приглашением не воспользовался.