Круговорот леторождённых

– Мама, сапи – самаёт! Самаёт! Сапи, мама!

Маленькая чернявая девочка со всех ног несётся к панорамному окну и тычет пальчиком в стекло.

– Мама, там самаёт!

Мать занята чем-то в дальнем углу кухни, поэтому даже не поворачивается в сторону окна, но всё равно с готовностью отвечает:

– Здорово, малышка!

Отец, отпустив на минуту гитару, улыбается и ласково треплет дочь по курчавой головке, пока та продолжает громко извещать родителей о передвижениях крылатой точки в небе. Но вот точка исчезает.

– Всё, – объявляет девочка обречённо. – Самаёт уител.

Родители улыбаются, но ничего не говорят. Самолёты над их домом летают каждый день.

Девушка сидит на балконе общежития Учебного Центра с бокалом вина и смотрит на звёзды. Разумеется, алкоголь в общежитии запрещён, но сегодня последний день, и поэтому никто особенно не следит за соблюдением правил.

Уже завтра прилетит звездолёт и заберёт девушку туда, куда устремлён её взгляд – к сияющим точкам в небе. И она останется там надолго, а если повезёт – навсегда.

– Эй, Асия! – окликает девушку подруга. – Что ты сидишь здесь одна? Пойдём внутрь, хватит уже пялиться на звёзды – они никуда не убегут!

– Даже красота вселенной не может быть вечной, – отзывается Асия по-шагрански, не отрывая взгляда от неба. Её иногда заносит, и в моменты погружения в себя она может выдать фразу на одном из тех языков, которые изучает.

Подруга морщится.

– Ты же знаешь, я не понимаю твою абракадабру! Ну, пойдём скорее – там Томми такое вытворяет!

Асия оторывается, наконец, от созерцания созвездий и спрыгивает с подоконника, на котором сидела. Из бокала при этом не проливается ни капли.

Пригубив вино, Асия отправляется за подругой. В конце концов, она права: для звёзд у них будет если не вечность, то, как минимум, вся оставшаяся жизнь.

Корабль прибывает за ними на рассвете. Огромный, застилающий собой горизонт – кажется, что на земле ему не место. Не удивительно, что совсем скоро он её покинет.

Увидев его покатые бока, сияющие, как золотистый авантюрин, Асия ошеломлённо вздыхает. Неужели метапластик?! Она никогда не видела этого материала вживую, только на обучающих видео. Всё-таки новейшая разработка Литании…

Оказаться на таком корабле будет чертовски интересно.

Студенты, ещё вчера бурно отмечавшие свой последний день в Учебном Центре, не имеют права на такую роскошь, как похмелье, ведь им предстоит максимально оперативно подняться на борт, захватив сложенные заранее сумки, а там предстать перед капитаном, от которого во многом зависит их дальнейшая судьба во Флоте Союза.

– Кше… Пше… Чего?!

Одногруппник Асии пытается прочесть название корабля, написанное на борту по-колшарски. Так как колшарцы были главной расой Союза, то их язык считается основным на Флоте, и все ключевые надписи, в том числе и названия кораблей, на сделаны нём. Однако он очень труден для землян, даже из выпустившихся студентов на нём мало кто читает, а говорят и того меньше.

– «Шаман», – подсказывает Асия. – Это самаый близкий аналог в нашем языке, и я уверена, что именно его выберет переводчик.

Одногруппник недоверчиво хмыкает.

Когда из открытой двери выезжает трап, по которому будущие служащие Флота должны подняться навстречу своей новой жизни, сердце Асии сладостно сжимается в предвкушении.

Шаг первый. Маленькая девочка у окна кричит от радости, показывая пальчиком на самолёт.

Шаг второй. Взрослая девушка смотрит на звёзды с балкона студенческого общежития, в руке её бокал вина.

Шаг третий. Та же девушка восходит на борт звездолёта в надежде стать немного иной.

Каким будет четвёртый шаг?

~ ~ ~

Людей не принимали в Межзвёздный Флот. И хотя Земля уже больше сорока лет входила в Союз, который неизменно прилагал усилия для наведения и поддержания порядка на этой планете, её жители долгое время считались слишком неорганизованными и непредсказуемыми, чтобы служить в там, где собирали лучших из лучших.

Изменилась ситуация совсем недавно, примерно лет десять назад, когда первыми в состав некоторых команд были официально приняты наиболее выдающиеся из земных учёных. Их упорядоченный ум и преданность науке явились образцом того, на что способны люди, если направят свой потенциал в нужное русло, и, вдохновившись их примером, командование Флота тут же запустило программу подготовки будущих офицеров с Земли.

Молодые ребята, что только что поднялись на борт корабля, были первыми, кто прошёл подготовку в Учебном Центре, и теперь, после нескольких лет напряжённой учёбы, они должны были проявить себя в полевых условиях.

Командор Арус, первый помощник капитана, встречал новобранцев у входа, выдавая каждому персональный маячок-переводчик. Они по одному забирали блестящую булавку из тонких пальцев незнакомого инопланетянина, после чего благодарно кивали и проходили дальше, на ходу закрепляя маячок на воротнике.

Арус с интересом подмечал, что несмотря на то, что привычка к облику неземных существ должна была выработаться у курсантов в ходе обучения, все реагировали на него по-разному. Кто-то смотрел с интересом, кто-то даже улыбался, но были и те, кто словно старался побыстрее отвести взгляд.

Впрочем, списывать это на ксенофобию было пока что безосновательно – возможно, молодые люди просто волновались перед предстоящей встречей с капитаном. Если же нет, то Арусу их было даже жаль, ведь ксенофобам не место во Флоте Союза. И дело даже не в том, что такой ход мышления был достоин осуждения, но и в том, что разум, враждебный к любой инаковости, просто не смог бы выдержать нахождение на корабле, где команда состояла из представителей десятка различных видов.

Ксенофобия встречалась у всех разумных рас без исключения – другое дело, что с разной периодичностью. Существовала даже теория, согласно которой по процентному соотношению ксенофобов к основной массе населения можно было судить о степени развития цивилизации – и довольно, по мнению Аруса, правдоподобная. Но, ко всеобщему счастью, такие индивиды редко стремились связать свою судьбу с космосом, ведь там можно было встретить много всего такого, что повергало в омерзение их тонко (ли?) организованные души. А если кто-то из них и стремился попасть во Флот, то их в подавляющем большинстве случаев срезали в процессе подготовки, и абсолютно всех возвращали в родной мир после одной-двух миссий. Арус искренне надеялся, что ни с кем из новобранцев-землян ничего подобного не произойдёт.