Круговой перекресток
Шрифт:
– Дед, ты что говоришь-то? – возмутилась я. – Успеешь, погуляешь. Еще и правнуков понянчишь.
– Нечего тянуть, – упорствовал дед, – если хотят, пускай женятся.
– Пап, что на тебя нашло? – взмолилась мама. – Не по-людски: похороны – и сразу свадьба. Неприлично.
– Почему «сразу»? Три месяца прошло плюс после подачи заявления
– Ясно теперь, в кого Санька такая упертая! – в сердцах воскликнула мама.
Мы с Сережкой с удовольствием сообразили бы все в узком кругу самых близких родственников и друзей, каковых, в отличие от приятелей и знакомых, много не бывает. Но наши родители придерживались иного мнения. Они были людьми поколения тесных коммуналок, проходных дворов и шумных застолий. Гулять – так с размахом, приглашать – так всех, включая десятиюродных теток, которых и видели-то пару раз за всю жизнь… Мы не стали спорить, доказывать, что времена изменились, изображать из себя передовую молодежь поколения Next и обвинять предков в серости и отсталости. Если для них важно соблюсти традиции – пусть. Мы понимали, что в последний раз играем по родительским правилам – впредь вдвоем начнем создавать собственные. А значит, пусть последняя игра станет зрелищной и запоминающейся. Потому мы заказали дворец, белую «Волгу», черную «чайку» и банкетный зал на двести мест с тамадой и музыкантами… В итоге я сама втянулась в это действо, и оно начало мне нравиться…
Платье шили по моим эскизам. Против декольте до пупа и купеческих кринолинов, буйства кружев и гипюра – аккуратный круглый вырез, длинные узкие рукава, текучая юбка из струящегося шелка. В салоне-парикмахерской по моей просьбе собрали волосы наверх, выпустив несколько длинных локонов. Когда приготовления завершились, я подошла к зеркалу и ахнула: из магического стекла на меня смотрела девушка со старой фотографии
После бала
Из Соколовой я стала Ковалевской.
Я догадывалась, что Георгий расстроился по этому поводу, хоть и не подавал виду. Но Сережка хотел, чтобы я взяла его фамилию: заведено испокон веков: мужчина – глава и продолжатель рода, и все такое… Мне не хотелось начинать семейную жизнь со споров из-за «фамильных» предрассудков. Тем более что Александра Ковалевская – звучало красиво. Вот если бы Сережка был Пердуновым или Мухосранцевым – тогда без вариантов. Но в глубине души я навсегда останусь Соколовой.
На работе Сережке сообщили, что начинается строительство нового дома, в котором ему должны дать квартиру. А Георгий напомнил, что положил в банк некоторую сумму, аккурат на кооперативную двушку, которую прочил мне в качестве подарка к свадьбе. До окончания срока действия вклада оставался год. Никто не ожидал, что я соберусь замуж так скоро. Если наш квартирный вопрос разрешится, он подарит нам эти деньги на покупку машины и мебели. Я расцеловала деда, живо представляя себя за баранкой новенького авто, мчащегося по извилистой заснеженной дороге, и чтобы солнце в стекло и колючий ветер в приоткрытое окно…
Мы были молоды и счастливы, смотрели в будущее с радостным оптимизмом, зная, что оно непременно будет светлым и прекрасным.
На дворе стоял январь девяносто первого года.