Круиз 'Розовая мечта'
Шрифт:
В ту ночь, когда я поджидал тебя после смены, я, наконец, решился на откровенный разговор. Ртищевы требовали от меня скорейшего "развития действий". Я должен был, по их замыслу, перейти с тобой на дружескую ногу во время нашей поездки по Москве - ведь они устроили так, что даже квартиру взамен родительской трехкомнатной я получил в твоем районе.
Ты помнишь, это была морозная, февральская ночь - "ночка вьюжная, снег ювелирный...". Сидя рядом с тобой, я думал, с чего начать. Но вместо этого - поцеловал тебя. Потому что именно этого мне хотелось больше всего на свете. Я морочил себе голову, что смогу после рассказать о своей подлости
Глория, в ту ночь кто-то стрелял в твоего спутника. Этим спутником, как оказалось, должен был стать я. Ртищевы придумали маленькое приключение, чтобы сблизить нас. Представляешь, если бы прострелили руку мне, а ты, испуганная и взволнованная, останавливала бы мне кровь... Лара решила, что это сближает.
Они не могли предвидеть, что Сергей, занятый в ту ночь в одном деле (помнишь, он ещё вернулся домой утром в чужой одежде?), пришлет тебе провожатого. А я и вовсе не знал ничего, слоняясь, как влюбленный гимназист, у твоего дома. И знаешь, что? Если бы не Геннадий, меня бы давно уже не было на свете. Киллеру, получившему задание "легко ранить" объект, было бы трудно с ним справиться - уже тогда, ни на секунду не задумываясь, я заслонил бы тебя своей грудью...
Ты сбежала от меня в Швейцарию, я был уверен, что теряю тебя навсегда. Знаешь, что я слушал тогда, сидя один в своей холодной комнате?
– Песенку, которую считал сладенькой попсой: "...Нет тебя, а мне все кажется - ты со мной...", и дальше - "Я на тебя молюсь, я за тебя боюсь, и слышу я, мой бог, твой каждый вздох..." Мне казалось, что если я хоть раз ещё не увижу тебя , то просто умру от тоски.
Ты вернулась, нас бросило друг к другу, словно сообщников, обреченных на гибель. Я понял, насколько это опасно, но не испугался - ведь у меня очень короткая линия жизни и одна - роковая, как сказала молдавская бабка, любовь.
Почему-то, может быть, из-за этой короткой линии на ладони, а скорее всего, из-за невероятности и огромности обрушившегося на меня счастья, я не сомневался в обреченности своей любви. И это лишь придавало ей жару... Радость моя, чудо мое...
Я не мог вырваться из сети Ртищевых, но я решил перехитрить их, начав свое расследование. Я достал из архива "секретные данные" и они испугали меня. Досье на Баташова выглядело ужасающе. Я должен был сказать: Слава твой муж - монстр, выродок, убийца. Но я не имел права очернять его. И тогда, перехитрив Афанасия и заполучив материалы на наших махровых "теневиков" я собрался исчезнуть. Я два дня, теряя драгоценное время, выслеживая тебя в Англии, и вот - мы, наконец, встретились у гильотины.
В то время я уже "засветился" у Ртищевых и чуял, что за мной постоянно следят. В Москве я был уверен, что меня хотят убрать люди Баташова или Тайцева, которых я "рассекретил". В Англии по моим пятам шел киллер Ртищевых. Боже, как отчаянно я хотел украсть тебя! Вырвать из московской жизни, из круга привязанностей, привычек, воспоминаний. И начать все заново - вместе, в маленьком домике теплого американского штата...
Вернувшись в Москву, я вскоре понял, что Ртищевы ведут двойную игру, пытаясь столкнуть лбами Быка и Зайца, как они называли Баташова и Тайцева. Поэтому и решил прикрыть Юру Казанова сам. Наивный, легковерный мальчишка, возомнивший себя Бондом. Я втянул в это дело и тебя, не подозревая, сколь безжалостная
Лара отправила дискету с моим контрактом и подлинное досье Сергея тебе. Это означало, что мой приговор подписан. Она предложила мне исчезнуть из Москвы в кратчайший срок. Но я уверен, ведьма знала, что я не понесусь в Шереметьево, спасая свою шкуру. В моей характеристике Лара написала: чистоплотен, тщеславен, самолюбив, запрограммирован на самоуничтожение.
Думаю, она ошиблась совсем немного. У меня оставался лишь один выход я должен был уйти из твоей жизни, не убивая нашей любви. Знаешь, что я написал в первом варианте прощального письма к тебе?
– "Обманутый, затравленный, обессиленный, я ухожу победителем Никому - ни самым хитрым, ни самым сильным, ни самым жестоким, не удалось уничтожить моей любви.
Я оставляю тебе малую толику своего чувства - возвышенного, нежного, прекрасного - словно тихая музыка в соседнем саду. Пусть оно озарит твою жизнь светлым, далеким воспоминанием..."
Я сжег написанное - ведь было ясно: я должен освободить тебя, стерев в памяти все, связанное со мной. Ведь в забвении - твоя свобода.
Увы, я безбожник. Уверен, что Создатель - порождение нашего сознания сознания детей, нуждающихся в покровителе и защитнике. Он существует для везунчиков и любимцев судьбы. Для потерянных, хворых, страдающих - его нет. Вот и все.
Заполучив тебя, я стал благодарным, сильным, жаждущим веры. Мне хотелось стать достойным сыном щедрого ко мне Отца. Но меня обманули и я осмеял веру и был готов уничтожить свою оскверненную жизнь...
Но, знаешь, в последние дни, мне начинает казаться, что кто-то опять благосклонно улыбается мне с небес. И даже заговорщицки подмигивает: "Ну, как? Теперь тебе хоть что-то ясно, парень?" Это бывает, когда в доме пахнет пирожками, которые так любит печь Соня, И ещё ей нравится рассказывать про свою необыкновенную мать: "Еще бы, ведь её зовут Слава!"
Да святится имя твое. Юл."
Я уснула, роняя слезы на подсунутое под щеку письмо. Мне снилось, что некто сильный и нежный, освободив от нарядных шелков, осторожно укутал меня теплым одеялом и озабоченно коснулся губами лба.
Глава 47
– Ты разве не спал?!
– Удивленно рассматривала я вечерний костюм Сергея, больше похожий сейчас на одеяние бомжа. В окно светило утреннее солнце, заставляя щуриться его посветлевшие до желтизны глаза.
Он сбросил пиджак и застегнул распахнутый ворот рубахи:
– Так я больше похож на посла, чем на бродягу? Отлично. Посол прибыл с сообщением. Получена радиограмма из Монте-Карло от госпожи Тайцевой: "Необходимо отыграться. Не ждите. Надеюсь, у мужа хватит денег, чтобы продержаться у рулетки сорок восемь часов". Второе - в связи с этим, наш капитан получил распоряжение доставить пассажиров "Эстрельи" к пустынному пляжу. Ведь мне так и не удалось порыбачить.
– Ну, где же здесь рыба? А самый маленький "заброшенный пряж" стоит в этих краях, наверно, миллион долларов!