Круиз с миллиардером
Шрифт:
Я постаралась съёжиться, стать тише и незаметнее. Чтобы буравящий взгляд (бывшего или всё-таки будущего – ненужное зачеркнуть) работодателя проходил мимо моей скромной персоны. По крайней мере, не скапливался на мне в такой концентрации, что впору нефть в образовавшейся скважине искать.
И ещё он молчал. Если б высказался, наорал бы на меня. Такое я бы поняла. А так молчал и смотрел. Мечущие молнии грозовые глаза широко раскрыты. Радужка полностью чёрная. Лицо хмурое. Выражение на нём непроницаемое, нечитаемое, непонятное.
Тут, хочешь не хочешь, съёжишься.
Но всё-таки какой он приятный наощупь…
Порт
Зато корабли, кораблищи и кораблики теперь окружали меня со всех сторон. Я напрочь забыла о смущении и, перегнувшись через сумку, смотрела в окно. Корабли были повсюду. Некоторые совсем маленькие, с одним парусом, или даже вовсе без оного. Другие – огромные, грузовые платформы, на которых помещались сотни, а может, даже тысячи контейнеров для перевозки фруктов или ещё каких вкусностей.
Рыбацкие траулеры, прогулочные яхты, транспортные суда – здесь было всё.
Я не сумела сдержать вздох восхищения. Никогда раньше подобного не видела. Вся эта потрясающая картина в целом и каждый корабль по отдельности приводили меня в восторг.
Я с упоением вчитывалась в имена судов. Здесь был и Роден, и Бернар, и Пикассо – из великих. Рио, Морской волк, Быстрый карасик и многие другие. Некоторые названия вызывали уважение, другие – улыбку.
А потом я заметила её.
«Аурелия» – так было написано на её борту.Двухпалубная большая моторная яхта, от которой невозможно было оторвать глаз. Ниже ватерлинии она была ярко-синей, а вверху – белоснежной. Металлические поручни серебристого цвета играли с солнечными зайчиками.
Я даже не заметила, что машина остановилась. Но мужчины не спешили выходить. Они смотрели на меня, поражённую великолепным образчиком современного судостроительства.
– Нравится? – вдруг спросил Джон с какими-то нотками гордости в голосе.
– Она великолепна, – выдохнула я.
Мой наниматель словно приосанился, хотя в салоне автомобиля подобное было сложно разобрать. Но на его губах появилась очень довольная улыбка, когда он с гордостью сообщил:
– Это я её построил.
13
Джон оставил Далтона разбираться с вещами, а сам проводил меня до комнаты.
– Это твоя каюта, – сообщил он, отодвигая дверь.
Так здорово, здесь все двери не открывались на петлях, а сдвигались в сторону. Думаю, это из-за штормов, чтобы во время качки нос кому-нибудь не расквасило.
Сам Джон ко мне не зашёл, остался снаружи. Задвинув дверь и закрыв замок изнутри, я наконец смогла спокойно выдохнуть и расслабиться.
Бросила сумочку на столик, а сама растянулась на широкой двуспальной кровати. Ух ты! Какая благодать. Матрас был не слишком мягким, но и не слишком твёрдым – именно то, что нужно. К тому же отлично пружинил. Я вспомнила старенький диван, на котором спала дома. И сравнение было далеко не в его пользу.
Здесь всё было не просто дорого, здесь было шикарно. Возможно, во мне говорили комплексы простого смертного,
Вдруг с ужасом представила, что может случиться, если я её разобью. Меня прошиб холодный пот. Я вообще не люблю бьющиеся аксессуары, сервизы, статуэтки и прочие хрупкие вещи. Я так часто била что-то из этого перечня, что бабушка начала меня называть ходячей катастрофой. И когда сервировала стол для гостей, гнала меня из комнаты подальше.
Вот скажите, зачем на корабле нужны такие штуки? А если шторм? Качка? Всё ведь попадает на пол и разобьётся вдребезги.
Я не выдержала и подошла к вазе. Осторожно взяла её в руки и тут же облегчённо выдохнула. Фух. Пронесло. Она оказалась из какого-то тонкого и очень лёгкого металла – не разобьётся.
Жить стало легче. Жить стало веселее. И я решила обойти свои владения.
В предоставленной мне комнате преобладали три цвета. Основная гамма была светло-коричневой, нежной и тёплой. Её оттеняли белые и чёрные пятна. Вообще, думаю, к интерьерам этой суперъяхты приложил руку какой-нибудь суперкрутой дизайнер, так идеально всё здесь сочеталось – и столики, и тумбочки, и разные стильные безделушки.
Напротив кровати висел большой, встроенный в стену телевизор. А рядом была какая-то ниша и в ней – нечто напоминающее ещё одну дверь. Я осторожно приблизилась ближе. Неужели меня поселили в спаренной каюте? В кино я видела, что бывают такие гостиничные номера. Вот вроде бы отдельная комната, а из неё – вход в соседнюю.
Даже представила, как ночью дверь открывается… ну ладно, отодвигается в сторону, и из проёма выходит… Но тут моя фантазия из пугающей становилась эротической. Потому что из двери отказывался выходить хоть кто-нибудь, кроме Джона.
Чтобы раз и навсегда разрешить для себя этот крайне важный вопрос, я храбро потянула дверь в сторону.
За ней оказалась ванная.
Но вместо того, чтобы радоваться собственной,отдельной, предназначенной только для меня ванной комнате, я почему-то почувствовала… разочарование.
Вот правду говорят, женская логика – страшная штука, никогда не поймёшь, какой кульбит она выкинет.
Впрочем, это не помешало мне тут же воспользоваться удобствами и принять душ.
Мои чемоданы ещё не принесли, но я не стала расстраиваться. В ванной нашлись ароматный шампунь и гель для душа. Названия на французском мне ничего не сказали, но выглядели бутылочки, как и всё остальное, уже почти привычно дорого.
После водных процедур я растёрлась пушистым полотенцем, расчесала мокрые волосы обнаруженной тут же расчёской, нанесла на кожу французский увлажняющий крем и почувствовала себя чуть ли не хозяйкой жизни. Даже не вольною царицей, а прям владычицей морскою.
Надевать одежду, в которой я приехала сюда, не хотелось, поэтому я накинула на обнажённое тело мягкий белоснежный халат.
Что делать дальше, я не знала. Поэтому решила дождаться, когда принесут мои вещи. Тогда оденусь и пойду поищу Джона. Нужно с ним поговорить и выяснить, какие именно обязанности у меня будут. Потому что, как я поняла, кормить себя с ложечки и возить по палубе в инвалидном кресле он не позволит.