Круиз с миллиардером
Шрифт:
Теперь Джон был даже рад своей болезни. Она всё расставила по местам.
Заметив его, Мередит побледнела, её глаза расширились, а пальцы резко сжали предплечье Адама. Тот обернулся к отцу.
Джон слишком тщательно вглядывался в их лица. Выискивал в мимике когда-то близких людей подтверждение тому, что кто-то из них хотел его смерти. Даже не просто хотел, а прилагал нешуточные усилия, чтобы её приблизить.
Поэтому двоих, стоявших чуть в стороне, женщин Джон заметил не сразу. Зато, когда разглядел с трудом
Одна из них – костлявая старуха, размалёванная как клоун и одетая в стиле королевы Елизаветы с такой же дурацкой шляпкой. А вторая…
При взгляде на неё Джон не смог сдержать дрожь. Это было какое-то чудовище в безразмерном тёмно-сером балахоне. На голове у монстра вились объёмными патлами мышиного цвета волосы. А на носу, совершенно скрывая выражение глаз, поблёскивали стёклами несуразные круглые очки.
– Познакомься, пап, это твоя сиделка, она будет сопровождать тебя в путешествии.
Что?!
Джон не смог ничего выговорить вслух, только сглотнул образовавшийся в горле ком.
– Здравствуйте, меня зовут София, – произнесло чудовище с таким же чудовищным акцентом.
Левый глаз Кэлтона задёргался в нервном тике.
* Абдоминальная хирургия – общее название всех видов хирургического вмешательства на все внутренние органы, расположенные в брюшной полости.
6
Я с сомнением оглядела себя в зеркале. Если честно, отражение меня слегка пугало. Точнее,даже не слегка, очень пугало.
– Вы уверены? – я обернулась к тёте Кате, с каким-то преувеличенным восхищением разглядывающей творение рук своих.
– Как никогда, – довольно улыбнулась она и прикурила очередную сигарету.
Я снова повернулась к зеркалу.
На меня смотрела настоящее пугало с огорода. Которое способно напугать не только стаю ворон, но и самого огородника довести до инфаркта. Особенно, если б встретилось на пути в тёмное время суток.
Тётя Катя нашла мне объёмный парик серого цвета. Там локоны скручивались в совершенно неестественные завитки. Да ещё и круглые очки. К счастью, они были с обычными стёклами. Не хотелось бы из-за этого маскарада ещё и испортить себе зрение.
– Тёть Кать, ну скажите, зачем мне эта маскировка? Почему сиделка обязательно должна быть таким пугалом?
Катерина подошла ближе и встала за моим плечом. Мы вместе смотрели на моё отражение, и я видела, как в её взгляде пляшут хитринки.
– Обязательно – требование заказчика, помнишь?
Она глубоко затянулась и выдохнула, меня окутал запах табачного дыма. Я закашлялась, и тётя Катя отошла в сторону.
– Что ж, думаю, ты почти готова. Осталось ещё поработать над твоим акцентом.
– Тёть Кать, по-моему, это всё перебор, – я стянула парик и очки, глядя на себя собственными глазами, светло-карими. Распустила стянутые в пучок волосы.
– Просто доверься мне, моя девочка. Обещаю, что эта маскировка ненадолго.
Оставшийся вечер воскресенья фрау Шмидт работала над моей речью, дикцией и созданием жуткого акцента, что с моим почти оксфордским произношением было весьма затруднительно. Английский я любила больше всего, а потому основное внимание в университете уделяла именно этому языку, долгие часы слушая речи британской королевы в парламенте и занимаясь постановкой нормативного произношения.
Впрочем, ломать всегда проще, чем строить. Основное я уяснила – нужно коверкать слова, и чем сильнее, тем лучше. Хотя если уж по справедливости, то это американцы исковеркали английский язык. Поэтому для них правильная речь уже будет акцентом. Но с изувером-учителем по имени Катерина было лучше не спорить.
Кажется, в итоге она осталась мной довольна. По крайней мере, спать она меня отпустила. Но строго-настрого наказала быть внизу ровно в семь утра, иначе оставит без завтрака, и что самое страшное – без кофе.
В клинику мы ехали почти в полном молчании. Фрау Шмидт даже радио не включала, погружённая в свои мысли. А я с утра вообще не отличаюсь излишней разговорчивостью. К тому же жутко хотелось спать.
Но за два часа пути я успела проснуться и даже с интересом разглядывала проносившиеся за окном немецкие пейзажи. Около десяти утра мы прибыли на место.
На первом этаже клиники располагалось кафе для посетителей. И там нас уже ждали.
Они не понравились мне сразу. С первой секунды.
Особенно оценивающе-презрительный взгляд Адама Кэлтона и неожиданно одобрительный, но не добрый его подружки Мередит. Конечно, я была в парике, дурацких очках и безразмерном балахоне, но что-то мне подсказывало, даже и не будь на мне маскировки, эти люди вряд ли встретили б меня приветливо.
Фрау Шмидт представила меня с такой гордостью, словно произведение искусства, которое сама сотворила за выходные. Впрочем, ведь так оно и было, если не придираться к мелочам.
– Доброе утро, меня зовут София Горцева, очень рада познакомиться, – я произнесла эту фразу по-русски, намеренно огрубляя голос, и протянула Адаму Кэлтону руку для знакомства.
Теперь он смотрел на меня более одобрительно, подал мне пальцы. Причём его ладонь показалась мне какой-то вялой и нерешительной. В отличие от его подружки. Которая сжала мне руку так, что я еле вытащила её из железного захвата.
Вот так дамочка, я тут же решила, что от неё следует держаться подальше.
– Прекрасный выбор, фрау Шмидт, – произнесла Мередит, разглядывая меня как какое-то невиданное насекомое. И в её голосе мне послышалось шипение змеи. Я даже с трудом подавила желание отшатнуться.