Круиз самодовольного амура

Калинина Дарья Александровна

Что касается самого Залесного, то он остался в гостиной, погруженный в глубокое раздумье. С одной стороны, он не мог не видеть, что одежда Филиппа пребывала в большом беспорядке, а сам мужчина выглядел и растерянным, и напуганным. Но с другой стороны, где доказательства? Правдивую ли историю рассказал ему Филипп?

И Залесный отправился к Василию Петровичу и Ване, с которыми хотел обсудить последние новости. И проницательный Василий Петрович, выслушав следователя, сразу же спросил:

– Игорь, а какие у тебя есть основания, чтобы хоть каплю сомневаться в словах Филиппа?

– Причин к тому много.

И в первую очередь – показания самой Евлалии. Она уверяет, что ее жизни грозит смертельная опасность. Что некто хочет ее смерти. И сегодняшнее на нее покушение заставляет меня думать, что это не просто выдумки избалованной и истеричной дамочки.

– И что же тебе сказала Евлалия? Кого она подозревает?

– Она утверждает, что прошлой ночью Филипп был в спальне своей жены.

– Филипп заходил к Насте? Но почему же полиции он сказал обратное?

– Тому может быть два объяснения. Первое – Филипп просто побоялся сложностей, которые могли вытечь из этого его заявления. Куда проще было сказать, что к жене он не заходил и вообще не видел ее с того момента, как она удалилась к себе.

– Это объяснение звучит вполне невинно. Но у тебя, как я понимаю, есть и еще одно?

– Есть. И оно далеко не столь невинное.

Залесный хмуро замолчал. И Василий Петрович кинул на следователя внимательный взгляд.

– Хочешь сказать, что у Филиппа была причина, чтобы желать смерти Насти?

– И не только Насти, но и Евлалии.

– Да она ведь его дочь!

– Не родная. А покушение на Евлалию было совершено практически через несколько минут после того, как Филипп покинул столовую. С момента его ухода и до того, как прозвучал крик о помощи, прошло от силы десять минут. Но он назад не вернулся. Вот я и спрашиваю: мог ли Филипп за это время отойти на достаточно удаленное расстояние, чтобы не услышать зова своей дочери?

– В принципе, если торопился и шел быстро, то да.

– Особенно если он в это время был на берегу, – поддержал хозяина и Ваня. – Шум волн и ветра мог заглушить крик Евлалии или просто отнести его в другую сторону.

Безоблачная погода ближе к вечеру стала ухудшаться. Откуда ни возьмись, подул холодный пронизывающий ветер, на озере поднялись белые барашки волн. И конечно, бредя вдоль берега к лесу, Филипп из-за гудящего в ушах ветра мог и не услышать крика дочери.

Но Василий Петрович хотел прояснить ситуацию:

– Игорь, что заставляет тебя думать, будто бы Филипп мог в принципе желать зла жене и дочери, пусть даже и приемной?

– Я не могу объяснить этого связно. Все крайне запутано. Начать хотя бы с женитьбы Филиппа на Насте. Зачем он на ней женился?

– А зачем люди вообще женятся? Полюбил и женился.

– Настя старше Филиппа почти на десять лет. У нее к тому моменту был внебрачный ребенок. Филипп к тому моменту еще ни разу женат не был.

– Как не был? А я слышал…

– Я тоже много чего слышал, – перебил его Залесный. – Но не всему можно верить. Я выяснил: Филипп до знакомства с Настей никогда официально женат не был. Кроме того, он успешно учился, потом занялся карьерой. И вот я спрашиваю: неужели Филипп не мог найти себе более подходящую партию, чем одинокая мать с ребенком?

– Говорят тебе: он полюбил Настю.

– Допустим, что это так, хотя я лично в этом

что-то сомневаюсь. Филипп кажется мне человеком сугубо прагматичным. Такого рода любовь без всякого расчета не в его правилах.

– И на старуху бывает проруха.

– Ладно, оставим пока это. Теперь второй момент, – продолжил Залесный. – Филипп говорит, что шел по лесу до места встречи с автором записки примерно час. Потом еще около часа просто сидел и ждал, когда появится вызвавший его человек. За это время в доме было уже совершено как нападение на Евлалию, так и ее спасение. Мог тот же злодей проследовать за Филиппом и попытаться убить уже его?

Василий Петрович и Ваня ответили чуть ли не хором:

– Запросто!

– Вот и я тоже так думаю, – задумчиво кивнул Залесный. – К тому же Филипп утверждает, что до того места, где он чуть было не распрощался с жизнью, можно без особых проблем добраться по автомобильной дороге.

– И вполне возможно, что злодей именно так и поступил.

– А возможно, что он и до сих пор там!

Залесный взглянул на своих друзей. Ему и самому не хотелось обвинять в случившихся злодеяниях Филиппа. Он чувствовал, что хотя мужчина не до конца откровенен с ним, на жестокого злодея он тоже не тянет. Да и как тогда быть с убийством Романа? Уж смерть Романа никак не могла быть на руку Филиппу – он отчаянно оплакивал потерю сына, которого совсем недавно обрел. Романа убил явно кто-то другой, а не Филипп. И возможно, этот же человек покушался на самого Филиппа, а также его приемную дочь.

– Как мы поступим? – спросил Залесный у своих друзей. – Предлагаю поехать к месту, где Филипп едва не стал жертвой нападения, и осмотреть там все!

– А что? – откликнулся Ваня. – Поедем! Ночи сейчас светлые.

– В доме все спокойно, – добавил и Василий Петрович. – К тому же ты оставишь своих людей приглядывать за порядком. Так что мы втроем можем и поехать.

– Эх, была – не была! – воскликнул Залесный. – Полагаю, ничего страшного за время нашего отсутствия не случится. Хотя ручаться, конечно, уже не могу.

На месте, где всего пару часов назад произошло столкновение Филиппа и вооруженного ножом мужчины в черном, уже никого не было. Белая северная ночь давала достаточно света для того, чтобы рассмотреть это место во всех подробностях. Несмотря на то что на берегу озера ветер усилился до такой степени, что гнул верхушки деревьев, в лесной чаще было относительно спокойно.

Друзья углубились в лес и сумели лично убедиться по крайней мере в том, что часть рассказанного Филиппом – правда.

– Он и впрямь был тут, – произнес Ваня, протягивая друзьям измятый клочок бумаги, снятый с сучка, за который тот зацепился. – Вот записка, которую он потерял во время бегства.

В записке было всего несколько строчек. И Залесный прочитал их:

– Если хочешь узнать, кто убил Романа и почему это сделал, приходи как можно скорее к сгоревшему магазину за озером.

Вот и все, что было написано в ней. Ни подписи, ни обращения. Лишь на обратной стороне записки, если ее свернуть наподобие конверта, по словам официанта, должно было быть написано имя Филиппа. Вся записка была написана крупными печатными буквами, простым карандашом и с несколькими грамматическими ошибками.