Круиз золотой рыбки

Шпыркова Любовь

Мои снимки его позабавили. Мы со смехом смотрели на попутчиков.

– Насколько лучше люди на старинных портретах, вы согласны? – спросила я.

– А это что? – спросил он, указывая глазами на очередной снимок.

–Так это икона. Называется Спас Нерукотворный. Исцеляет от недугов.

– Может, и меня исцелит? – усмехнулся он.

– Нет, фотография исцелить не может, нужна настоящая.

– Так я и подумал, – пробормотал он себе под нос. Потом поднялся, и сказал: – Пора пойти отдохнуть. Извините, устал сегодня.

Он ушел, а я взяла в руки оставленную им газету, и стала просматривать, быстро пробегая глазами заголовки. Это была областная “Криминальное Подмосковье”. Одна статейка сообщала

о побеге группы сумасшедших из одноименного дома. Чего только не придумают, чтобы заполнить полосы! Вторая оказалась более серьезной и рассказывала про ограбление инкассаторов, везших выручку из средней руки банка. При взгляде на третью статейку я подпрыгнула, чуть не свалившись с пластмассового кресла. Заметка сообщала об очередном покушении на предпринимателя из Московской области, и это был не кто иной, как муж Алины, Эдик! Все мои сомнения на этот счет развеяла фотография Эдика, помещенная в газете, хотя она была явно более раннего происхождения. На ней он обменивался рукопожатием с бывшим главой местной администрации, которого давно пристрелили, но главное – его голова имела более густую растительность, чем при нашей с ним последней встрече. Надо сказать, что у меня есть одна маленькая слабость в отношении мужчин. Мне очень нравятся залысинки. У Эдика они были. Есть они и у Родиона Петровича. Вспомнив его, я печально вздохнула, сердце пронзила сладкая боль, на глаза навернулись слезы.

Взяв газету, я отнесла ее в номер. Пыталась связаться с Алиной, но мой мобильный номер не отвечал, а у Эдика никто не брал трубку городского телефона. Потом я сообразила – чего я звоню в коттедж, она ж наверняка дома, у матери!

– Полина Феоктистовна, это Ульяна, – закричала я, когда ее мать ответила. – Я прочитала в газете про Эдика. Дайте мне Алину, скорее!

– Ульяна, – каким –то безжизненным голосом повторила Полина Феоктистовна, и я мысленно увидела ее круглое усталое лицов обрамлении крашеных под каштан волос. – Нету Алинки, уехала в круиз.

– Что? – не поверила я ушам. – Когда?

– Перед тем, как Эдикову машину взорвали.

– Да это я… Это она мне… это я в круиз уехала.

– Кто это? Я не могу говорить, плохо слышно, – сказала она и отключилась.

Я в полной растерянности смотрела на телефон, будто он мог что-то еще сообщить, но он издавал только звуки отбоя. Вторая попытка связи привела к тому, что оператор сообщил, что сумма на моем счету закончилась. Боже, что делать, что делать? Надо мчаться обратно. Но что я могу сделать? Примчусь, а дальше что? И потом, Алина дала мне поручение, от которого может зависеть очень многое. Наверняка она неспроста дала мне этот маленький пакет, скрученный в трубку и запечатанный старинным способом – сургучом, на котором выдавлена какая – то надпись. Скорей бы Нижний Новгород, что ли. А оттуда я могу добраться поездом. К черту эту поездку, теперь все не в радость. А сейчас надо срочно пополнить счет. Забыв про головную боль, я слетела на берег и помчалась вверх по набережной, мимо старинных особнячков с колоннами, и чуть не проскочила мимо нашей группы, но вовремя притормозила. Туристы внимательно слушали женщину – экскурсовода. Вот кого можно спросить, где можно пополнить счет на мобильном! Я затесалась в группу, подбираясь к экскурсоводу поближе. Но немолодой мужчина в белых брюках пресекал всяческие попытки завладеть вниманием экскурсовода, его ловкость, с какой он оттирал всех в сторону своим зонтом, говорила о немалом опыте. Ничего не оставалось, как дожидаться более благоприятного момента, который наступил только с окончанием экскурсии.

На мой вопрос экскурсовод объяснила, где есть нужная мне услуга. Я поспешила в указанном направлении.

– Подождите меня, пожалуйста! – услышала я чей –то голос и обернулась. Это была дама в зеленом костюме, которой тоже надо было в магазин. Из-за нее пришлось сбавить темп – дама была на каблуках. Хорошо, что магазин с оказался недалеко, а то бы ей несладко пришлось.

Я купила воды без газа, пополнила счет в терминале, вышла на улицу, где после кондиционера, выстудившего все помещение, оказалось очень тепло. Моя попутчица тоже вышла, и мы уже сделали первые шаги по направлению к пристани, как вдруг…

Раздался грохот выстрела, и пуля ударила в стену здания как раз между нами.

– Ложись! – тонким истеричным голосом крикнула дама, рухнула сама и увлекла меня на тротуар. Еще два выстрела, и на нас посыпались куски известки и цемента.

– Убивают! Милиция! Полиция! – завопила какая – то бабулька с сумкой и бросилась наутек. Мы на четвереньках поползли к двери и, отталкивая друг друга, протиснулись в спасительное убежище магазина. Откуда –то из служебного помещения выбежал охранник, торопливо сообщая по рации о нападении на торговый пункт. Он на миг замешкался, глядя на нас, испачканных пылью, с расцарапанными руками и вытаращенными глазами, все еще не поднявшихся с четверенек, но говорить ничего не стал, только махнул рукой и бросился наружу.

– Что это было? – спросила дама в бывшем зеленом, а теперь серо – белым от пыли и мела костюмчике. – Стреляли в кого?

Мы сидели в подсобном помещении, не то чтобы успокоенные – скорее оглушенные порцией валерьянки, которую в нас щедро влили торговые работники. Я посмотрела на нее, потом на свои расцарапанные руки и ладони, и ответила:

– В вас, я думаю.

– Что? Зачем? Кому это понадобилось? Да нет, это просто теракт местного значения. Полицейский ведь так сказал. Если бы нужны были мы, то в нас попали бы. Это обычная криминальная разборка.

Я вздохнула и рассказала ей о двух братках, которые следили за ней на Речном вокзале.

Она широко раскрыла глаза и прошептала:

– Нет, я не верю. Этого не может быть.

– Расскажите мне о своих врагах, – сказала я.

– У меня нет врагов, – надменно произнесла женщина. – И этих типов я в глаза не видела. Хотя всякое в жизни может быть, – она замолчала, словно сама не верила тому, чем пыталась себя успокоить.

– Что – хотя? Неужели вы не понимаете, что дело серьезное? – продолжала я увещевать. – На вас кто-то охотится, и если вы хотите в одиночку противостоять убийцам, то я вам искренне не завидую.

Она испуганно посмотрела на меня.

– Пожалуйста, не бросайте меня, я боюсь. Кстати, давайте познакомимся.

– Ульяна, для своих – просто Юта.

– Капитолина. Для своих – Капа. И предлагаю перейти на ты. Давай уйдем, а то полиция привяжется, еще оставят нас для дачи показаний.

Это было весьма разумное предложение. Пока, правда, никто нами не заинтересовался,но все могло измениться, и тогда прощай, теплоход! Кто будет дожидаться, пока мы дадим свидетельские показания? Мы поднялись. Девушка, которая отпаивала нас валерьянкой, помахала рукой, но провожать не пошла, видно, боялась высовываться на улицу. Мы беспрепятственно вышли. Тишина и покой, улица как вымерла. Мы бегом направились к пристани.

– Неужели так все и спустим на тормозах? – возмущалась я, труся впереди. – Может, стоило все – таки рассказать полиции, что это в нас стреляли?

– Умоляю, не надо, это никому не поможет, только привлечем к себе ненужное внимание, – сквозь одышку отвечала Капитолина.

Нет, так нет, – подумала я. Это была очень упрямая женщина. Надеюсь, она снимет, наконец, этот приметный зеленый костюм. Правда, сейчас он был серый от пыли и белый от штукатурки. Слава Богу, на мне более практичная одежда – мои любимые джинсы и футболка, они не так сильно пострадали.